Темное наследие
Шрифт:
— Да, Калли. Мне нужно… Мне нужно быть нормальным. Мне нужно убедить себя, что это реально. Что я не собираюсь просыпаться и обнаруживать, что я снова заперт в этой камере с тобой, как с пустым воспоминанием.
Она смотрит на меня, печаль наполняет ее глаза, когда она тянется к моей руке.
— Это реально, Николас. Ты в безопасности. Я рядом и никуда не собираюсь уходить.
— Спасибо, — произношу я одними губами, тепло разливается по моей руке от ее простого прикосновения. — Я люблю тебя, — выдыхаю я, заставляя ее глаза закрыться от
Слезы наворачиваются на ее глаза, а нижняя губа дрожит.
— Черт, я не хотел—
— Это слезы счастья, все в порядке. Я просто не могу поверить, что вернула тебя. Я думала, что для нас это конец. Что нам было суждено стать этим грязным секретом, о котором мир так и не узнал.
У меня громко урчит в животе.
— Больше никаких секретов и лжи, Калли. Это, мы, — говорю я, поднимая наши соединенные руки, — навсегда. Я хочу, чтобы все знали, что ты моя.
— А ты мой.
Наклоняясь вперед, она касается своими губами моих в простом поцелуе. Это и близко не то, чего я жажду от нее после столь долгого отсутствия. Но пока она здесь, рядом со мной, этого должно хватить, пока я не исцелюсь и не смогу показать ей, как сильно я ее действительно люблю.
— Что тебе нужно? — спрашивает она, с сожалением отстраняясь.
Я смотрю на себя сверху вниз. Я все еще отвратителен, и нельзя отрицать, что вонь в комнате исходит от меня, но пока мама не разрешит мне принять душ, думаю, я застряну с этим.
— Просто захвати мне толстовку на молнии, — говорю я, отчаянно нуждаясь скрыть беспорядок, которым являются мои грудь и живот.
— Я люблю твое тело, Деймон. Никогда не думай, что тебе нужно скрывать это от меня.
— Я не так, Ангел. Я скрываю это от самого себя.
Ее губы приоткрываются, чтобы ответить, но, похоже, у нее нет слов. Поэтому с грустной улыбкой она поворачивается к моему комоду и колеблется.
Мне приходит в голову, что единственное время, которое мы провели здесь вместе, были выходные, когда я украл ее у Анта. Но поскольку они были здесь, когда я, споткнувшись, вошел внутрь, и на ней была моя одежда, это заставляет меня задуматься, провела ли она здесь все то время, пока меня не было.
Мысль о том, что ей нужно было быть окруженной моими вещами, вызывает у меня комок в горле, но как бы ни был болезнен смысл, стоящий за этой мыслью, она также наполняет меня всем, что мне нужно.
Она скучала по мне. Действительно чертовски скучала по мне, и это знание разрушает меня настолько, насколько помогает исправить что-то внутри меня, что было сломано так чертовски долго.
— В шкафу, Ангел.
Она кивает, прежде чем подойти. Я ожидаю, что она вытащит одну, но она удивляет меня, хватая две.
Она расстегивает одну из них и бросает на кровать, прежде чем повесить другую на дверцу шкафа и опустить руки к низу моей толстовки, которая на ней надета.
У меня перехватывает дыхание, когда она снимает ее со своего тела, обнажая передо мной свою совершенно безупречную кожу.
— Что, черт возьми, ты пытаешься
— Упс, — невинно говорит она, прежде чем снять чистую толстовку с вешалкой и натянуть ее через голову, прикрывая свое соблазнительное тело. — Приятно знать, что все по-прежнему работает. — Она нахально подмигивает.
— Ты — проблема, Красавица.
Она подходит ближе, наполняя воздух вокруг меня своим аппетитным ароматом, прежде чем поднять толстовку и помочь мне надеть ее. Или, по крайней мере, она делает это, пока не вспоминает о канюле на тыльной стороне моей ладони.
— О, мне нужно позвать твою маму, — шепчет она.
— К черту это, я справлюсь, — ворчу я, прежде чем у нее появляется шанс отойти или позвать ее.
— Деймон, — ахает она в ужасе, когда я сдираю пластырь и вытаскиваю маленькую трубку из тыльной стороны ладони. — Ты не можешь просто—
— Почти ничего не почувствовал, Ангел. Все хорошо.
— Тебе нужно прекратить это делать, — предупреждает она, ее голос полон боли. — Тебе нужно перестать причинять себе боль.
Ко мне возвращается воспоминание о том, что я сказал ей ранее в ванной. — Я не делал этого годами, Красавица. Я нашел другие выходы для своей боли.
— Х-хорошо, но это не значит, что ты можешь заниматься подобными вещами. — Она показывает на тыльную сторону моей ладони, когда маленькая струйка крови стекает по моей коже. — Я хочу, чтобы ты поправился. Мне нужно, чтобы ты поправился.
— Я буду, — говорю я, когда она тянется за ватным тампоном, чтобы вытереть кровь, чтобы я мог засунуть руку в рукав. — Через несколько дней я вернусь к полноценной работе, и у меня есть несколько очень хороших идей относительно того, что я хочу сделать в первую очередь.
— О да? — застенчиво спрашивает она.
— Да, я собираюсь уложить тебя голой на свою кровать и—
— Извините, что прерываю, но еда остывает, — говорит Алекс, внезапно появляясь в дверном проеме, в его тоне слышится веселье. Его взгляд опускается на мои спортивные штаны, и понимающая ухмылка играет на его губах.
— Что? Моя девушка горячая штучка, и она показала мне свои сиськи.
— Серьезно? — Калли шипит.
— Черт, мне действительно жаль, что я пропустил это маленькое шоу.
— Ты упустил свой шанс, Брат. Теперь она снова вся моя.
— Она всегда была твоей, чувак. Хотя ты прав, у нее хорошие сиськи. — Алекс подмигивает, прежде чем мудро ретироваться из комнаты, прежде чем я найду, чем в него швырнуть.
— Из-за вас двоих я рано поседею, — бормочет Калли, снова сокращая расстояние между нами и помогая мне подняться на ноги.