Темное наследие
Шрифт:
— Захочет ли он нам помочь? — Спрашивает Деймон.
— Да. Мы просто должны быть умными. Он нужен нам внутри.
— Мы можем это сделать, — соглашается Деймон, прежде чем дыхание Анта становится глубже, и он снова проваливается в сон, — Что-то подсказывает мне, что все будет не просто.
— Да, я чувствую это. Просто пообещай мне кое-что. — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Деймона.
— Все, что угодно, — обещает он.
— Позволь другим справиться с этим. Не спеши мстить. Я не могу рисковать этим, Николас.
— Я обещаю. Я не собираюсь делать ничего глупого. Я думаю, лучшее, что мы с Антом можем сделать прямо сейчас, — это оставаться в тени.
— Мы здесь в безопасности? — Спрашиваю я, меня охватывает беспокойство. — Это первое место, куда придут искать итальянцы, когда поймут, что ты ушел?
— Возможно, но Дэмиен усилил охрану, и, если кто-нибудь пронюхает, что мы в опасности, мы переедем. Мы можем вернуться в пляжный домик, — предлагает он.
— Я бы хотела этого.
— Если дойдет до этого, мы уйдем. Но мне нужно быть здесь прямо сейчас. И тебе тоже. Из того, что сказал Тео, ты нужна Нико.
Тяжелый вздох срывается с моих губ. — Он даже не открывает мне свою дверь.
— Ему просто нужно время, Ангел.
— Я знаю, — печально соглашаюсь я. — Я просто хочу облегчить его боль, понимаешь? И теперь я чувствую себя виноватой, потому что я вернула тебя, а он все еще тонет.
— Вы оба потеряли своего отца, Красавица. Тебе не нужно чувствовать себя виноватой. Ты прошла через ад на прошлой неделе, не преуменьшай свои чувства, чтобы почувствовать себя лучше.
Поворачиваясь, я обнимаю Деймона за плечи и утыкаюсь лицом в изгиб его шеи. Но вместо того, чтобы обнять меня, как я отчаянно хочу, чтобы он сделал, он замирает.
— Что случилось? — Спрашиваю я, глядя на него снизу-вверх со страхом, скручивающим мой желудок.
— Мне нужно в душ.
— Ну, к счастью для тебя, твоя мама дала мне немного водонепроницаемого материала, чтобы наложить поверх твоих бинтов, чтобы ты мог его принять.
— Да? — говорит он, его глаза загораются, как будто я только что сказала ему, что сегодня рождественское утро.
— Ага. Но ты справишься стоя? Я не хочу—
— Если это избавит меня от этого запаха и грязи, прилипшей к моей коже, я сделаю все, что угодно. Особенно с твоей помощью. — Его улыбка становится шире при этой мысли.
— Ладно, договорились. Но если это станет слишком, ты должен сказать мне.
— Я обещаю, но у меня есть все основания подозревать, что я обрету совершенно новую жизнь, как только ты окажешься обнаженным и твои руки будут повсюду на мне.
— Ты — проблема.
— Ты только сейчас это поняла? — язвит он.
— Пошли, — говорю я, быстро спрыгивая с кровати и протягивая ему руку.
Прежде чем мы подходим к двери, я оглядываюсь через плечо на Анта.
— С ним все будет в порядке, — выдыхает Деймон.
— Теперь он такой, да. Но что, если они схватят
— Мы? — спрашивает он, его бровь изгибается, одна сторона губы растягивается в улыбке.
— Ну, ты знаешь, что я имею в виду.
— Черт возьми, мысль о том, что ты с пистолетом в руке положишь конец этим ублюдкам, вызывает у меня тепло и мурашки.
— С тобой что-то очень, очень не так, — говорю я со смехом.
— Ты все равно любишь меня.
— Да, чем безумнее, тем лучше, если вы спросите меня.
Я не останавливаюсь, пока мы не оказываемся посреди его ванной комнаты.
— Осторожнее со своими желаниями, Ангел, — предупреждает он.
— Все в порядке, ты здесь не единственный сумасшедший.
Мой желудок сжимается, когда я думаю о нашей безумной реальности.
Мы оба должны сосредоточиться на нашем будущем прямо сейчас, на наших экзаменах. И все же мы здесь с ним, по сути, восставшим из мертвых, и я с ребенком—
— Что не так? — спрашивает он, хмуря брови и еще раз доказывая мне, что может читать меня лучше, чем кто-либо другой.
— Ничего. Время от времени что-то просто наваливается на меня сверху. Прошедшая неделя была… чем-то невероятным.
Не желая пока открываться полностью, я тянусь к шнуркам на спортивных штанах Деймона и развязываю их.
— Хм… Я мог бы привыкнуть к такому обращению, — шепчет он, когда я просовываю руки под ткань, обнаруживая его обнаженным под ней.
Скользя руками по его бедрам, я сбрасываю ткань на пол. У меня перехватывает дыхание, когда я обнажаю еще больше синяков и порезов. Но ни один из них не является более жестоким, чем синие и фиолетовые отметины, которые обвивают его лодыжки.
Опускаясь перед ним на колени, я нежно провожу пальцами по темной коже, образы того, что это могло бы быть, мелькают у меня в голове и заставляют мой желудок сжаться так сильно, что я уверена, меня вот-вот вырвет.
— Все в порядке, Ангел. Теперь все кончено.
— Они заковали тебя в кандалы?
— Они, очевидно, думали, что мы рискнем сбежать.
— Интересно, откуда они взяли эту идею? — Язвительно замечаю я, отчаянно пытаясь сохранить легкое настроение, когда помогаю освободить его ноги от брюк. — Ты уверен, что с тобой все в порядке, делая это? — Спрашиваю я, присаживаясь на корточки и глядя на него снизу-вверх.
— Более чем в порядке, Ангел. — Он ухмыляется мне с дьявольским блеском, прежде чем я замечаю, как его член подпрыгивает.
— Не бери в голову никаких идей, дьявольский мальчик. Мы моем тебя, и все.
— Ты разрушаешь все мое веселье, — бормочет он, когда я поднимаюсь на ноги и тянусь за непромокаемой повязкой, которую дала мне Джанна.
Как только я довольна, что прикрыла его бинты, я включаю душ и натягиваю толстовку через голову.
— Черт, я скучал по тебе, Ангел. — У меня перехватывает дыхание.