Темное наследство
Шрифт:
– Означает ли это, что вы посетите дом семьи Бишоп? – с лёгкой улыбкой и иронией в голосе, спросил дворецкий.
– Должен же я поздравить милую Амели с предстоящей свадьбой, – ответил я, закатывая глаза.
Эмброуз никогда не обращался ко мне на «вы» по моей просьбе, ведь я считал его и Бетти своей семьей, но Эмброуз всегда использовал официальное обращение, чтобы подшутить надо мной.
Поднявшись в кабинет отца, я перерыл все ящики стола и даже шкафы с книгами, чтобы найти хоть какой-нибудь ключ, но мои поиски с треском провалились. Усевшись в кресло отца, я барабанил пальцами по столу и думал. Внезапно, в дверях показалась Бетти, спросив где я буду пить чай. Подняв глаза на горничную, я увидел,
– Ты знаешь, что это, Бетти? – спросил я, ловя каждую эмоцию на лице горничной.
– Это дневник вашего отца, – тихо ответила она, отведя взгляд от книги.
– Ты знаешь где ключ от нее? – спросил я, прищурившись. Я словно чувствовал, что она что-то знает.
– Ваш отец часто проводил время в библиотеке, больше чем в своём кабинете. Больше мне не известно.
– Тогда я буду чай в библиотеке, – ответил я и схватив дневник, спешно покинул кабинет, оставляя Бетти за спиной.
В библиотеке царил мрак. Плотные шторы не пропускали свет, а свечи полностью стекли по канделябрам. В воздухе стоял стойкий аромат отцовского табака, а на столике возле дивана разбросаны книги и какие-то бумаги. Я положил дневник на столик и спустился вниз за новыми свечами.
На кухне стояла Бетти, помешивая ложкой чай и смотрела в одну точку словно прибывая в трансе.
– Бетти, – позвал её я, аккуратно дотронувшись до плеча.
Горничная вздрогнула и быстро заморгала.
– Я сейчас принесу чай и свечи, – быстро залепетала Бетти.
– Всё в порядке? – спросил я, всматриваясь в её лицо.
– Я просто задумалась, – ответила она, стараясь отстраниться.
Горничная открыла деревянный шкаф возле входа на кухню, достала несколько свечей и подсвечники.
– Думаю этого хватит, пока я буду чистить канделябры, – сообщила горничная, убирая свечи в карман фартук.
Бетти взяла поднос с чаем, а мне достались подсвечники и мы поднялись обратно в библиотеку. Найдя спички возле камина, я зажег несколько свечей и поставил их на столик. Бетти собралась все канделябры и поспешила покинуть комнату, не сказав ни слова. Это меня насторожило, ведь она всегда любила поговорить, а тут будто воды в рот набрала.
Окинув взглядом весь творившийся беспорядок, я решил для начала, разложить книги по местам и привести библиотеку в порядок. Отодвинув шторы с нескольких окон в надежде пустить свет в помещение, я расстроенно вздохнул. Дождь вновь накрыл Лондон и света в комнате это не прибавило. Открыв тяжелое окно холодный воздух заполнил помещение, унося с собой запах табака. Собирая книги я думался о том, почему здесь такой бардак, ведь отец любил, когда все лежит на своих местах, а значит Бетти он сюда не пускал. Горничная всегда тщательно следила за домом, не допуска пыли и грязи, а тут будто жизнь замерла и в библиотеку явно никто давно не заходил после кончины отца.
Подойдя к книжном шкафу, чтобы заполнить пустующие полки, я заметил, что все книги были в основном на одну тематику. Древние обряды воскрешения, мифы и легенды разных народов и даже некромантия. Отец всегда любил древность и часто ездил в археологические поездки, особенно в Египет, но даже для него это слишком. Возможно за последний год, который мы не виделись его разум совсем помутился. Закрыв дверцу шкафа, я заметил маленькую шкатулку стоящую на углу камина. Маленькая металлическая шкатулка, квадратной формы с выгравированным скарабеем на крышке. Открыв её, я обнаружил ключ небольшого размера, который видимо и открывал замок дневника. Моя догадка оказалась верна и замок поддался, тихий щелчок механизма был тому доказательством. Я открыл дневник и на пол выпал конверт с подписью отца и пометкой “для Генри”.
“ Дорогой
Мне так жаль, что я подверг тебя опасности в погоне за невозможным. Я всю жизнь испытывал вину за то, что ты рос без матери и признаться мне и самому не хватало Элеонор. Не было и дня, чтобы я не вспоминал твою мать. Она была чудесна. Острый ум тебе достался от нее. Но к сожалению желание обмануть смерть сыграло со мной злую шутку и я призвал то, что нельзя было призывать. Эту ошибку я оплачу своей жизнью. Прочти мой дневник. Ты поймешь, что я не сошёл с ума.
С любовью, твой отец Джеймс”
Я не был согласен с тем, что отец был душевнобольным, однако врачи наблюдавшие за ним были уверены в этом. Это же и указано в причине смерти, но душевно больные не излагают так четко свои мысли. Внезапно по спине пробежал холодок. Я ощутил, что-то похожее на холодное дыхание на своей шее. Обернувшись, я увидел лишь открытое окно библиотеки про которое совсем забыл. Выдохнув с облегчением, я закрыл окно и потряс головой, прогоняя тёмные мысли.
“Это всего лишь окно, Генри. Ты же не веришь во всю эту чушь” – подумал я, усаживаясь на диван, чтобы выпить уже остывший чай.
Снизу послышался звук открывающейся двери и ворчание Эмброуза, который вернулся с моим фраком. Закрыв дневник и убрав ключ обратно в шкатулку, я направился вниз. Подойдя к лестнице, я услышал, как Бетти перешептывается с Эмброузом о том, что я вернулся от адвоката с дневником и Бетти боится, что я сойду с ума, как и отец. Ступенька скрипнула под тяжестью моего веса и шёпот прекратился.
– Я принёс фрак, Генри, – послышался голос Эмброуза.
– Спасибо Эмброуз. Мне нужна будет карета к семи вечера, – сказал я, спускаясь по лестнице.
Дворецкий кивнул, протянув мне фрак. Бетти стоявшая рядом, перебирала полотенце в руках, а её взгляд был полон тревоги. Не обращая внимание на странное поведение Эмброуза и Бетти, я взял зонт и вышел за дверь. Мне необходимо купить букет для Амели, чтобы поздравить её с предстоящей свадьбой, а с этими двумя я разберусь позже.
Ступив за дверь дома, на меня накатила волна облегчения, будто птицу выпустили из клетки в свободный полет. Раскрыв зонт, я зашагал по хлюпающим лужам, мысленно ругая лондонскую погоду. Узкие тротуары были заполнены гуляющими парами и радостными детьми, которые больше всех были рады предстоящему празднику. Однако погода была совершенно не осенняя, а скорее готовилась к наступлению зимы. Брусчатка под ногами была невероятно скользкая, поэтому добравшись до цветочной лавки я изрядно устал держать равновесие и лавировать между похожими и летящими кусками грязи с дороги из под колёс транспорта. Открыв дверь магазинчика, помещение оглушил звонок колокольчика, который сообщил о вошедшем посетителе. Я поймал себя на мысли, о том что в Париже меня совершенно не беспокоил этот звук, но в Лондоне ужасно раздражал. Хотя, если подумать, то в Париже меня действительно мало что приводило в бешенство, а на дождь и грязь я и вовсе не обращал внимание. Отец всегда говорил, что Лондон не для меня, поэтому при первой же возможности я поспешил покинуть этот хмурый город.
Улыбчивая дама стоящая за стойкой предложила мне несколько вариантов букетов, но я остановился на белых розах, которые Амели полюбила после прочтения очередного женского романа ещё будучи совсем юной. Рассчитавшись за цветы, я направился в ближайшую кондитерскую за шоколадными эклерами, которые на мою удачу привозили из Франции и которые Амели так сильно любила. Мы не виделись с ней вот уже два года, но кажется, что прошла целая вечность. Последняя наша встреча прошла не очень удачно и признаться, я не думал, что она пришлёт мне приглашение на ужин в честь свадьбы.