Темное пламя. Дети Проклятия

Зима Ольга

— А ты меня понял? — отзвук рычания прячется за безобидной фразой, что, однако, Ворону ни с какой стороны не пугает.

Наоборот, наш неблагой радостен: для офицера Мэя пропущенная опасность не встала в слишком дорогую цену.

— Думаю, король Дей, я тебя хорошо понял, — и тоже кивает.

Джаред кажется удивленным, но наказывать Мэя за то, что он не уследил за Вороной, несправедливо. Джаред уверен, что будь он на месте Мэя, шансы неблагого жить или умреть остались бы такими же. В конце концов, похоже, это не зависит ни от какого присмотра. И чтобы, очевидно, отойти от раздражающего

расписывания в собственной неспособности влиять и контролировать, Советник переводит тему:

— Осталось лишь узнать, кто принес книгу, не сама же она тут образовалась, — старший волк прищуривается, вглядываясь в том, оценивая его так, как заслуживает того сама книга. — Фолиант редкий даже по меркам нашей библиотеки, янтарное тиснение отличает собрание древних записей Дома Леса, раз не побоялись пожертвовать такой ценностью, значит, покушение готовила верхушка. И почему я не удивлен?

Позабытый за выяснениями отношений и наказаний Флинн, видимо, зачарованно наблюдавший общение между волками, несмело подает голос, как будто считает себя лишней деталью в общей картине. Особенно оттого, что все разом поворачиваются к нему, а из волос высовывается и оглядывается почувствовавшая напряжение фея.

— Это я, — Флинн кряхтит и откашливается в кулак, чтобы голос звучал ясно. — Эту книгу принес я.

И зажмуривается.

Джаред вздыхает так глубоко, что я уверен, его обуревает чувство: эту или похожую ситуацию он уже переживал. Не так давно. Только там был Бранн и вопрос стоял посерьезнее. И что за манера у нынешней молодежи отвечать на такие жуткие вопросы сразу и ничтоже сумняшеся? Что один залепил с ходу — он ослепил Дея; что второй — отравленная книга прибыла с ним.

Пока Джаред переводит дух и собирается с силами, Мэй тревожно выспрашивает лесовика, к которому успел проникнуться симпатией. Офицер не верит, что Флинн мог причинить вред, но книга лежит на столе, а выражается тот недвусмысленно. Впрочем, опыт общения с магами и неблагими кое-чему Мэя уже научил: недвусмысленность еще не предполагает ясности.

— А кто дал её тебе? Откуда книга взялась у тебя, Флинн?

Такого вопроса лесовик, очевидно, не ждал, наверняка думая, что волки порвут его в клочья в районе финала фразы. Теперь Флинн приоткрывает один глаз, другой, осторожно вздыхает, Шайя пиликает и опять зарывается в его волосы, заставляя вздрогнуть, а потом чуть расслабиться. И как ей это удается?

— Я её… Мне её дал, — поджимает губы, не желая называть имя, — мне её дал, ну, один ши, — и привычно, похоже, растирает щеку с родинкой всей ладонью.

Достаточно отошедший от безрадостных мыслей Советник вступает в разговор, отчего Мэй неосознанно шагает назад, в этот своеобразный строй, уступает место старшему.

— Флинн, если ты не произнесешь имя, этот один ши так и останется безнаказанным, а его попытка отнять жизнь у Бранна, вполне возможно, повторится.

Лесовика прошибает холодный пот, он бледнеет сильно и быстро, нервно сплетая пальцы, ему страсть как не хочется выбирать, но он по-прежнему молчит. Шайя сочувственно и успокоительно пиликает, не показываясь, но ощутимо присутствуя.

— Однако я могу понять твою неразговорчивость, второй принц Дома Леса, — наш Советник

проницателен в весьма опасной степени, — если бы мне предложили назвать имя родного брата, я бы тоже смолчал.

Флинн вздрагивает, желая то ли подтвердить, то ли оспорить, взгляд его становится совсем несчастным. Мэй дёргается, будто хочет шагнуть к лесовику и чем-нибудь помочь, но остается на месте.

— Реальную угрозу нам знать всё-таки нужно, Флинн, пойми меня правильно, это поможет уберечь Бранна и офицера Мэя от новой беды. Поэтому, прошу тебя, моргни два раза, если это именно тот ши, на которого ты похож больше прочих.

Лесовик сосредотачивается на лице Джареда, чтобы убедиться — его признание не пропустят, а потом старательно моргает.

Волки — даже мой Дей! — разом выдыхают. Да, подозрения подтвердились, наследник Дома Леса не меньше, чем его лорд, неуёмен в своих планах и далеко простирающихся интригах. Джаред бормочет что-то про неподобающую молодости наглость, мой волк переглядывается с Вороной, хотя как они общаются, мне до сих пор неясно, может, и не общаются вовсе, просто находят друг в друге поддержку. Офицер Мэй не выдерживает:

— Может, охрану ему?

— На каком основании? — льдом в голосе Джареда можно замораживать воду в полете.

— Это вы про Бранна, да? — Флинн тоже обеспокоен. — Присматривать за ним, мне тоже кажется, недостаточно!

Мой волк хмыкает, удерживая смех, уголки его губ подрагивают, но улыбка все равно растягивается широко:

— Они про тебя, лесовик. Моим добрым волкам было бы ужасно жаль, если бы до тебя добрался собственный брат! А раз ты нам помог, — признательно кивает, как может только мой Дей, одновременно искренне и величественно, — то это дело времени. Которое мы, поверь, приближать не хотим.

— И судьба вашего Франта может послужить хорошим примером, — Джаред роняет слова, как льдинки, он очень зол, оголтелый и наглый Финтан на пару с настойчивым лордом Фордгаллом Советника раздражают. — Хорошим примером, что бывает с теми, кто подворачивается твоему брату в помощники. Кунотиджернос погиб бы все равно, так или иначе, просто чтобы замести следы, и тобой, я уверен, Финтан пожертвует без сожалений.

Лесовик смотрит грустно, и только. Это странно, но мне кажется, ничего нового ему наш Советник не сказал. Фуф, уж до чего отчаянные мои волки, а у лесовиков, похоже, дела идут совсем плохо. Мэй дёргается еще раз, провоцируя Джареда добавить:

— Но знаешь, Флинн, ты не был представлен ко Двору раньше, тебе можно вести себя тут с некоей долей сумасбродства, — Джаред что-то быстро прикидывает в уме, — держись-ка ты впредь, и правда, поближе к Мэю. А сейчас поторопись домой, подозрений, что ты помог не только Финтану, но и нам, будет меньше.

Глава 40. Призраки дома Волка, часть 2

Лесовик, получивший разрешение на некие вольности в доме Волка — если вдуматься, неслыханное же дело! — уходить не торопится. Переминаясь с ноги на ногу, снова растирает щеку с родинкой всей ладонью, не сразу решаясь поднять глаза. Так, похоже, это просьба, причем встречная, а потому Капюшон может быть зачислен в особо наглые Капюшоны.