Тёмное пророчество
Шрифт:
– «Аполлон должен вернуть ее домой», – вслух прочел я и посмотрел на остальных.
На лицах Эмми и Джозефины застыло одинаковое выражение крайнего потрясения. Калипсо и Лео обменялись непонимающими взглядами.
– М-м, что… – начал было Лео.
Но тут Эмми и Джозефина, одновременно заговорив, обрушили на меня град вопросов:
– Она жива? С ней все хорошо? Где она? Отвечай!
Эмми вскочила на ноги и принялась, нервно всхлипывая, ходить из стороны в сторону, а Джозефина подступила ко
– Не знаю! – Я бросил Джозефине шар, словно кусок горячей пахлавы. – Не убивай меня!
Поймав его, она, кажется, пришла в себя. Глубоко вздохнув, она сказала:
– Извини, Аполлон. Извини. Я… – Она повернулась к Агамеду: – Держи. Отвечай. Расскажи нам все. – И бросила ему шар.
Агамед посмотрел на шар несуществующими глазами. Плечи его опустились, будто от безысходности. Он снова потряс шар и бросил его мне.
– Почему именно я?! – запротестовал я.
– Читай! – приказала Эмми.
Я перевернул шар. В окошке появилось новое предсказание.
– «Ответ неясен, – прочел я. – Спроси позже».
Эмми издала отчаянный стон, упала в кресло и закрыла лицо руками. Джозефина тут же подскочила к ней.
– Эй, Сырок, – нахмурился Лео. – Потряси-ка его снова, дружище.
– Бесполезно, – сказала Джозефина. – Если волшебный шар говорит, что нужно спросить позже, значит, так и есть. Придется подождать. – Она села на подлокотник кресла и прижала голову Эмми к своей груди. – Мы найдем ее. И вернем домой.
Калипсо нерешительно вытянула руку с раскрытой ладонью, показывая, что не знает, чем им помочь.
– Простите, пожалуйста. Но кто… кто пропал?
Джозефина, у которой дрожали губы, указала на Лео.
Тот удивленно заморгал:
– Э-э, я вроде здесь…
– Не ты, – сказала Джозефина. – Бирка с именем. Это был ее комбинезон.
Лео похлопал рукой по бирке:
– Джорджи?
Эмми посмотрела на нас красными распухшими глазами и кивнула:
– Джорджина. Наша приемная дочь.
Хорошо, что я в этот момент сидел. Я вдруг понял столько всего, что это знание нахлынуло на меня как очередное видение: две стареющие Охотницы, которые перестали быть Охотницами, пустая детская, рисунки девочки на стенах. И по словам Джозефины, Агамед появился у них примерно семь лет назад.
– Вы покинули Охотниц, – сказал я, – чтобы быть вместе.
Джозефина уставилась вдаль, словно стены вдруг стали прозрачными, как окошко в волшебном шаре.
– Мы этого не планировали. Мы ушли… когда это было, в 1986-м?
– В восемьдесят седьмом, – поправила Эмми. – С тех пор мы стареем вместе. И очень счастливы.
Она смахнула слезу: да уж, не похожа она была сейчас на жутко счастливого человека.
Калипсо взмахнула недавно вылеченной рукой:
– Я мало что знаю
– Ничего страшного, – перебил ее Лео, вызвав ее недовольный взгляд.
– Но вроде бы они отрекаются только от мужчин. Если вы полюбили друг друга…
– Нет, – с горечью сказал я. – Любые романы запрещены. В этом моя сестра очень категорична. Охотницы не должны отвлекаться на романтику.
Размышления о сестре и ее борьбе с романтикой рассердили меня. Как могут близнецы быть настолько разными? А еще я рассердился на Гемифею. Она не просто ушла от Охотниц – покинув их, она отказалась от божественной силы, которую я даровал ей.
Что тут скажешь – люди! Даруешь вам бессмертие и божественную силу – а вы готовы променять их на любовь и чердак в центре Индианаполиса. Какая наглость!
Эмми отвела глаза и ностальгически вздохнула:
– Нам обеим нравилось быть Охотницами. Они были нам семьей. Но… – она пожала плечами.
– …друг друга мы любили больше, – закончила Джозефина.
Что-то подсказывало мне, что они даже мыслили в унисон и поэтому часто заканчивали фразы одна за другую. Но это меня не успокоило.
– Видимо, вы расстались с Артемидой на хорошей ноте, – сказал я. – Она все-таки вас не убила.
Джозефина кивнула:
– Охотницы госпожи Артемиды часто останавливаются здесь, на Станции… хотя саму Артемиду мы не видели уже несколько десятков лет. А семь лет назад произошло счастливое событие. Появилась Джорджина. Ее… ее принес к нам сюда Агамед.
Оранжевый призрак поклонился.
– Принес откуда? – поинтересовался я.
Эмми развела руками:
– Нам так и не удалось узнать у него об этом. Магический шар никогда не давал ответа на этот вопрос.
Лео, видимо, глубоко задумался, потому что на кончике его левого уха вспыхнул язычок пламени.
– Погодите-ка. Агамед ведь не отец вашей дочери? И… хотите сказать, что мне в самый раз комбинезон семилетней девочки?!
Джозефина горько усмехнулась:
– Похоже, что так. И нет, Лео, Агамед не отец Джорджины. Наш призрачный друг умер еще в древности. Как сказал Аполлон, он был братом Трофония, духа оракула. Так мы и узнали о его существовании.
– Значит, вам известно, где находится оракул? – спросил я.
– Известно, – пробормотала Эмми. – А толку-то?
В голове у меня роились вопросы. Если бы только я мог разделиться на дюжину воплощений, чтобы каждое искало ответ на свой вопрос! Увы, смертных разделить на части не так-то просто.
– Получается, девочка как-то связана с оракулом?
Эмми закрыла глаза. Было видно, что она изо всех сил старается не разрыдаться.
– Мы не понимали, насколько сильна эта связь. До тех пор, пока у нас не забрали Джорджи.