Тёмное сердце ректора Гордеева
Шрифт:
Выдохнувшись, Астер откинулась на кресло, предварительно хорошенько приложившись к своему бокалу.
Демьян вздохнул.
– Понятия не имею, как произошло все то, что ты сейчас перечислила, но я безумно благодарен судьбе, что вовремя наступила ночь. Иначе бы меня расстреляли из всех орудий еще на подлете к городу…
И тут до меня дошло кое-что поважнее всех этих передряг с драконами, вертолетами и слюнявыми аспидами. Оттолкнув Демьяна, я спрыгнула с кровати, подбежала к огромному, завешанному окну и распахнула
– Не может быть… – прошептала, отступая на шаг назад и вбирая изумленным взглядом хорошо подсвечную в темноте, возвышающуюся над ночным городом, Эйфелеву башню.
Эйфелеву, мать его, башню!
Демьян за моей спиной хмыкнул.
– Помнишь, я обещал тебе выполнить то, о чем ты давно мечтала? Когда ты выиграла наш спор?
Обернувшись, я неуверенно кивнула – не совсем понимая, о чем он.
– Помню, вроде бы… Но… почему Париж? Откуда ты…
– Я как-то наткнулся на твое эссе, когда пришел побеседовать с вашим деканом, – самодовольно заметил он. – Там по полям карандашом ты записала стихи – уж не знаю свои или чужие. Но я проникся твоим желанием «увидеть Париж и умереть». И вот… представился случай… Решил совместить… Заодно и крылья новые… размял.
Он прочистил пересохшее горло и неловко замолчал, явно не зная, что еще сказать.
Опомнившись, старательно выжимая из глаз слезы, я бросилась моему ректор на шею.
Не рассказывать же, что просто записала тогда от скуки припев известной песенки Слепакова. И уж умирать после этого я точно не собиралась!
– Спасибо-спасибо-спасибо! – с каждым словом благодарности я целовала его в нос, подбородок и губы. И зависла на последнем поцелуе, не в силах отлепиться, втягивая его нижнюю губу и чуть прикусывая…
Мать снова прокашлялась.
– Что ж… Утро вечера мудренее – так кажется говорили на России… Пойду, закажу нам что-нибудь на завтрак… Боюсь, того, что обычно готовят мне одной, нам не хватит. И пожалуйста, не шумите, дети – у меня чуткий сон вот уже четвертое столетие. Адью, мон шер.
Церемонно поклонившись сыну, Астер забрала с собой вязание и, не забыв прихватить виски, удалилась из комнаты.
Еле дождавшись, пока за ней кликнет дверной замок, я снова впилась Демьяну в нижнюю губу.
– У нее чуткий сон, слышала? – предупредил меня Демьян, отрываясь, чтобы подхватить меня под бедра и посадить к себе на пояс.
Я надула губки.
– Мог бы в гостиницу меня принести, а не к мамочке домой… Ты же знаешь, что я тихо не умею.
Он сузил глаза.
– В гостиницу, говоришь?.. Тебе только что жизнь спасли и несли полстраны, чтоб Париж показать! Может тебе еще и ванну с шампанским? Нет? Не надо!
Я показушно ахнула.
– Ты хочешь сказать, что не налил мне ванну с шампанским?! И на черта мне тот Париж без ванны с шампанским? Может, ты еще и свежих устриц мне не заказал? Ну всеее…
Его глаза вспыхнули, зажглись
– Кстати, маман пошутила насчет своего чуткого сна – мало того, что весь особняк ей принадлежит, она еще и спит на его другой половине. И спит довольно крепко – храпит так, что стены трясутся. Что весьма кстати, потому что орать ты будешь сегодня громко, маленькая нахалка.
Он с размаху бросил меня на кровать и навис сверху – высокий, мощный, в тонкой белой рубашке, сквозь которую хорошо просматривались мускулы. Я нахмурилась – мне показалось… или он стал… крупнее, чем был?
– Что? – он проследил за моим взглядом.
– Не знаю… как-то странно… – я приподнялась на локтях, медленно провела рукой по его плечу под рубашкой. Спустилась к груди, пролезла ладонью в открытый ворот…
– Ты словно смотришь на меня впервые, – заметил он слегка охрипшим голосом, шумно сглатывая.
– Угу… – отвлеченно пробормотала, водя рукой по его груди, расстегивая одну за другой пуговицы. Неожиданно под руку попался сосок, и он дернулся, как от удара током.
– Не знаю, что на тебя нашло, но мне нравится… Продолжай.
Я тоже не знала, что на меня нашло. Возможно, мне не очень хотелось нашего обычного отвязного и размашистого секса после произошедшего…
Дело не в этом, вдруг сообразила. Дело не в грубости или отвязности! Просто… просто я хочу все контролировать! Не просто быть сверху – это у нас было уже много раз, а именно контролировать – создавать ощущения и поддерживать их. Давать, а не принимать! Заставить его идти моим темпом и кончить тогда, когда захочется мне, а не ему…
Боже, я хочу сделать ему минет! – осенило меня.
А вот этого у нас еще не было.
Вероятно, в моих глазах что-то такое отразилось – некий шаловливо-пошловатый огонек, потому что глаза Демьяна отозвались, ответили мне ярким, фиолетовым пламенем. Лицо его тоже изменилось, пошло знакомым уже серебристо-змеиным узором, но боже, какая же это была красота по сравнению с истинным обликом аспидов!
Вот уж на самом деле рептилоиды, как их рисуют!
Я сморщилась, вспоминая эту рожу недоящерицы с текущей слюной по подбородку.
– Немедленно прекрати думать о всяких гадостях, – Демьян дунул мне в лицо, словно выдувал неприятные мысли из головы. – И вернись к тому, о чем ты думала минуту назад. Мне нравились твои… эманации.
Я неистово покраснела.
– С чего ты решил, что я думала о чем-то необычном?
– С того, что твое возбуждение было сильнее обычного. Но… дай-ка я угадаю.
И в одно мгновение он скользнул вниз… оказываясь головой на уровне моих бедер.
Глава 41