Тёмное сердце ректора Гордеева
Шрифт:
Из-за чего мне чуть не пришлось попробовать самые настоящие жаренные в кляре лягушачьи лапки – потому что именно это пробуют в аутентичном парижском ресторане с официантами в маленьких шапочках!
Минут пять Демьян распинался о том, насколько полезно лягушачье мясо, и насколько близко по своему содержанию к змеиному – совершенно живительному для всех змеевидных… потом не выдержал и предложил.
– Слушай, может пойдем куда-нибудь, где подают хороший стейк? Не думаю, что тебе понравятся… лягушачьи лапки.
Я закивала –
День пролетел как один час, наполненный такими яркими кадрами и красками, что через какое-то время я забыла о том, что изображаю восторги и восторгалась уже на самом деле. Да, местами грязно, да, миллион туристов со всех концов света…
Но черт возьми, до чего же весело! Я вдруг поняла, что не прочь пожить в центре Европы пару лет – просто для того, чтобы напитаться этими красками, этим шумом, этими чужими ароматами и вкусами…
Удивительным образом мы умудрились за один день прошерстить весь центр города, ни разу не взяв такси – для чего пришлось зайти в первый попавшийся одежный бутик и полностью переодеться во все туристическое, включая кроссовки.
– Следить за нами будут из толпы, – объяснил Демьян. – Агенты любят прятаться в самой гуще, в самых насыщенных людских водоворотах. Поэтому крути головой почаще и включай внутренний глаз, как только интуиция подскажет.
– А если не подскажет?
– Все равно включай. Рандомно – на что хочется.
Я конечно старалась, но сохранять бдительность во всей этой сумасшедшей туристической толпе было весьма непросто. Хотелось просто крутить головой – без всяких «внутренних зрений».
И, возможно, поэтому, а возможно просто потому что никто за нами не следил, за весь день я так ничего и не почувствовала.
Один всего лишь раз мне показалось, что рядом нелюдь – в старой части города, где жили в основном студенты и художники. Обернувшись с невысокого моста через речушку, я вперила свой взгляд в мужчину, который деловито развешивал вдоль подоконника белье, совершенно не смущаясь тем, что вместо рук у него – покрытые шерстью медвежьи лапы. И поняла, что кроме меня этих лап никто не видит.
Молча толкнула Демьяна в бок, указывая на удивительное существо, но тот лишь качнул головой.
– Слишком явно.
Под вечер, уставшие и почти-счастливые – несмотря на полнейшее фиаско мероприятия «на живца» – мы взяли такси в предместья Парижа, где на рю де Компанель располагались владения мамы Демьяна. Оказалось, что домина, который вчера ночью поразил меня своими масштабами, снаружи выглядел как обыкновенный маленький таунхаус – точно такой же, как сотни другие, окружавших его. Ухоженный газончик, маленький белый забор с калиткой на щеколде и дверь с веночком на День Благодарения. Даже парковки не было. Типичное жилище интеллигентной парижской вдовы, которой наследства
Но внутри… внутри этого скромного таунхауса помещался дворец совершенно немыслимых размеров.
– Мог бы позвонить заранее – я бы распорядилась подогреть ужин, – недовольная, открыла на наш звонок Астер, без лишних слов распахивая перед нами дверь. В дряблой руке ее была сигарета на мундштуке, которой она тут же не преминула затянуться, выдыхая дым нам в лицо.
Демьян поморщился, разбивая дым ладонью.
– Позвонить куда? Разве ты установила людской телефон?
Из полумрака огромной прихожей выскочил дворецкий, готовый помочь нам раздеться – увидел, что раздевать нам нечего и в нерешительности замер, готовый к указаниям.
– Есть ли в доме вертолетная площадка? – спросил Демьян – словно ему стало жалко подчиненного, оставленного без задания.
– Есть, милорд, – с готовностью поклонился дворецкий.
– Только не говори мне, что ты сегодня улетаешь… – Астер обернулась к нам с обиженно-вытянутым лицом.
– Нам надо проверить кое-что в доме. И я не хотел бы афишировать это, действуя через майров. Ты же знаешь, что случилось с Грегом…
Астер вздохнула.
– Какой кошмар… Такой преданный, такой исполнительный… Еще отец его служил нашему дому…
– Увы…
Переговариваясь и вздыхая о верном ассистенте, погибшем от руки врага, мы дошли до столовой – вероятно не единственной.
Там я обнаружила, что снова голодна – к тому же блюдам Сокрытого мира противостоять было нереально.
– Ужасно вкусно! – очень надеясь, что мать Демьяна не сочтет мое поведение за плохие манеры, нахваливала я, чуть не облизывая каждую тарелочку, мисочку или паюсник. Благо их было много – нелюди любили заваливать стол маленькими блюдами, предпочитая радующее глаз разнообразие.
– Ты еще наше семейное вино не пробовала, – с довольным видом наблюдая за мной, усмехался Демьян. – Вот где счастье для гурмана.
– Не спаивай девушку, Демьян! – пожурила его Астер. – Вот родит нам парочку юных Дарагхи, а уж потом по винной карте мира можно пройтись. Надеюсь, вы не затяните с наследниками?
Над столом повисло неловкое молчание. Хотя почему неловкое? Отвратительное и очень-очень виноватое молчание, во время которого мне резко захотелось провалиться сквозь стул.
– Что? – мать оглядывала нас непонимающим взглядом. – Надеюсь, ты объяснил Лене, что древний обычай отбора у человеческих женщин детей уже давно не действует? Еще не хватало, чтобы она боялась завести от тебя детей, потому что наслушалась сплетен…
– Астер… – протянул Демьян, бросая на меня взгляд, будто разрешения спрашивал. – Ты, наверное, забыла главную проблему всех Видящих.
Мать нахмурила лоб, вспоминая, о чем он говорит. А когда вспомнила, громко ахнула, мгновенно вся побледнев.