Темное удовольствие

Шоуолтер Джена

Он решительно закрыл глаза, оказавшись в полной темноте, и положил руки на колени, надеясь, что представляет собой образец безмятежности.

Веселый смех Легиона звучал все ближе и ближе. Кончики пальцев царапнули его лоб, но Аэрон даже не шелохнулся.

– Поймай, поймай меня, если сможешь.

Камни посыпались с дальней стены, и через долю секунды смех стал громче, и легкий ветерок всколыхнул влажный, пропитанный пеплом воздух. Еще немного… подожди еще… Что-то горячее коснулось его руки, и Аэрон резко выбросил вперед ладонь и сжал пальцы.

Раздался громкий

визг. Легион извивался в его руке, его смех затих.

– Я победил. – Аэрон обнажил острые зубы и резко наклонился. Кислая кровь заполнила его рот, обжигая изнутри.

– Ой!

Кашляя и отплевываясь, Аэрон отпустил демона. Он широко раскрыл глаза, но затем снова прищурился. «Почему ты не предупредил, что он ядовит?» – набросился он на Ярость.

«Я этого не знал», – прозвучал недовольный ответ.

– Ты укусил меня. – В голосе существа прозвучало негодование. Негодование и обида. Слезы заволокли его красные глаза.

– У тебя отвратительный вкус, мерзкая личинка.

– Но… но… ты порранил меня. – Легион тер шею, черная кровь сочилась между его чешуйчатыми пальцами. – А ты обещщал, что не сделаешь этого.

– Я обещал не бить тебя. – Неужели он почувствовал сожаление? Да, сожаление внезапно вспыхнуло в сердце Аэрона, заслоняя собой его постоянный гнев и жажду смерти. – Я… едва не загрыз тебя, но теперь сожалею. Я думал, что именно так и надо играть.

– Ты ошшибся. – Легион шмыгнул носом и отвернулся.

Внезапно Аэрон почувствовал, что больше не относится к нему как к «существу». Легион побрел в угол пещеры и мрачно уткнулся лбом в стену.

О, боги. «И как я умудрился в это вляпаться?»

«Любимцы – сущие дети», – проворчал Ярость, хотя Аэрон и так это понимал.

– Я не знал правил, – сказал Аэрон и с изумлением понял, что впервые за долгие месяцы неожиданно почувствовал себя самим собой.

Легион бросил взгляд через плечо, его чешуя сверкала, словно гладкие рубины, в свете красных демонических глаз Аэрона. Ведь раньше его чешуя была зеленого цвета, не так ли?

– Если мы будем друззьями, ты должжен пообещать больше не куссаться. Ты меня обидел.

Друзьями?

– Легион, я не хочу обижать тебя, но…

– Видишшь! – Радостно улыбнувшись, демон захлопал в когтистые ладоши. – Ты больше не хоччешь меня обижать. Мы уже друззья. Что же мы сстанем делать? Хоччешь поиграть в другую игру?

Аэрон склонил голову набок и задумчиво взглянул на своего нового друга.

– Я знаю одну игру.

– О, какую? – Легион возбужденно хлопал в ладоши. – Хоччу играть. Какая игра? На этот раз я выиграю, я ззнаю!

– Игра называется – разорви цепи.

Парис лежал на кровати рядом со смертной женщиной. Он бесчисленное множество раз бывал в этой комнате. Огромная кровать, белые стены с картинами в классическом стиле. Черный письменный стол, золоченая лампа. Комната номер четырнадцать в отеле «Зара». Только каждый раз он бывал здесь с новой женщиной.

Он не знал имени своей новой пассии, подумал Парис, но и не хотел знать. Она была туристкой, и они больше никогда не увидятся.

Он

никогда снова не встречался с женщинами, с которыми переспал.

Обычно он уходил сразу после секса. Промедление лишь будоражило чувства, и он, зная, что второго раза не будет, считал чувства обузой.

Однако сегодня он остался. Женщина тихо посапывала рядом с ним. Напряжение сковало его тело, он не находил себе места от беспокойства и все же не желал возвращаться домой. У Мэддокса была Эшлин, у Люсьена – Анья, а у Рейеса теперь есть Даника. Видя их вместе, Парис вспоминал о женщине, которую желал, женщине, которую убил.

О Сиенне.

О простушке Сиенне с веснушчатой кожей, массивными очками и темными вьющимися волосами. Ее чересчур худое тело было лишено изгибов и соблазнительных выпуклостей. И все же она зацепила его с самого начала. Он возжелал ее, ухаживал, не жалея сил, и сумел соблазнить. И она тут же предала его. Она с самого начала собиралась его предать.

Она была охотницей, его злейшим врагом, и использовала его чувства против него, увлекая за собой, а затем отдала своим соратникам. Они заковали его в цепи и надежно заперли. Изучали его. Он почти умер, и им пришлось отправить Сиенну в логово ко льву, чтобы не дать ему погибнуть.

Демон Разврата не мог выжить без секса. Парис стал слабеть. А охотники не хотели, чтобы он погиб. Как бы тогда они смогли изучить его возможности? Как смогли бы использовать Париса, чтобы заманить его друзей в логово охотников? Кроме того, убив его, они выпустили бы демона в мир, и без своего хозяина он причинил бы немало бед, обезумев от жажды крови.

Охотники этого не желали. О, они хотели изгнать демонов, но лишь тогда, когда будет найден ларец Пандоры. Но пока что никто не представлял, где он находится. Даже Владыки.

И вот они отправили в его камеру Сиенну. Она занялась с ним любовью так, как ему всегда нравилось, и он восстановил силы. На самом деле он стал даже сильнее, чем раньше. Впервые за все время его соседства с Развратом он смог возбудиться от ласк одной и той же женщины.

Парис решил оставить ее рядом с собой. Наказать сейчас, но защищать до конца ее жизни. Потому что на краткий миг он подумал, что нашел женщину, которая могла его спасти. Ему было плевать, что она из охотников и считает, что мир станет гораздо лучше, если избавить его от Париса и его друзей. Ему лишь хотелось снова и снова наслаждаться блаженной близостью с одной и той же женщиной. Каждый раз открывать ее заново. И, возможно, даже полюбить.

Он наивно думал, что им предначертано быть вместе, что боги наконец решили облегчить его душевные муки. Он устал каждый день искать новую женщину, устал заниматься любовью без любви, не в силах запомнить, кого целовал и ласкал, и не думая о том, что нравилось, а что не нравилось этим женщинам. Перед ним промелькнуло слишком много лиц и тел, а в его мыслях перепутались разнообразные предпочтения и просьбы всех этих незнакомок.

И вот он сбежал из темницы охотников вместе с Сиенной. И как плохой солдат позволил, чтобы ее застрелили. В нее выстрелили три раза.