Темное воинство (Звездные войны)

Зан Тимоти

– Проинструктируйте навигаторов, пусть проложат курс к системе Пантоломин, капитан, - задумчиво произнес Гранд адмирал - Мы уходим, как только закончим погрузку.

– Есть, сэр, - Пеллаэон передал приказ, одновременно проделывая вычисления в собственной голове. Время, необходимое "Тысячелетнему соколу", чтобы добраться до Корусканта, время, нужное "Химере" на полет к Пантоломину...

– Да, - сказал Траун, не поворачиваясь.
– Недурственная получается гонка.

24

Солнце село за коричневые холмы Хоногра, оставив легкие красные и фиолетовые

блики на облаках у самого горизонта. Лейя созерцала угасающие краски, стоя в дверях дукхи; на нее наползал обычный мандраж, как всегда перед сражением или опасностью. Через несколько минут она, Чубакка и Ц-ЗПО отправятся в Нистао, чтобы освободить Хабаракха и сбежать. Или умереть.

Она вздохнула и вернулась обратно в дукху, пытаясь понять, что же она тут не так сделала. Казалось, что прийти на Хоногр - было правильно, как совершить смелый акт доброй воли. До отбытия с Кашиийка она даже была убеждена, что это была не столько ее идея, сколько тонкое влияние Силы.

И возможно, так оно и было. Но неизвестно, с какой стороны Силы

Из дверного проема потянуло сквозняком, и Лейя вздрогнула. В моей семье все открыты Силе, Люк сказал ей эти слова накануне битвы при Эндоре. Сначала она не верила, но когда немного позже его упорные тренировки начали приносить результаты, это косвенно подтвердило и ее способности.

Но их отец тренировался точно так же и с теми же способностями... и, в конечном счете, его поглотила темная сторона.

Кто-то из близнецов проявил неожиданную активность. Принцесса замерла, нежно коснулась рукой живота; и как обычно, на нее нахлынул поток воспоминаний. Строгое и печальное лицо матери, поднимающей ее из темноты, где она лежала, спрятанная от ненужных посторонних глаз. Чужие лица, наклоняющиеся к ней, пока мать разговаривает с ними тоном, который напугал и заставил ее плакать. Опять слезы, когда мать умерла, она плачет, крепко прижавшись к мужчине, которого научилась называть "отцом".

Боль, страдание и страх... и все это из-за ее настоящего отца, человека, что отказался от имени Анакина Скайуокера, чтобы назваться Дартом Вейдером.

От двери донесся слабый звук.

– Что тебе, Ц-ЗПО?
– спросила Лейя, повернувшись к дроиду.

– Ваше высочество, Чубакка сообщил мне, что вы скоро покинете это место, - возвестил дроид; явное беспокойство прорывалось сквозь высокопарность речи.
– Могу ли я рассчитывать, что буду сопровождать вас?

– Да, конечно, - ответила ему Лейя, - что бы там ни случилось в Нистао, я не думаю, что ты захочешь остаться здесь.

– Я с вами вполне согласен.
– Дроид замялся, казалось, он был чем-то встревожен.
– Есть кое-что, о чем, как я думаю, я действительно должен вам сообщить, - продолжил он.
– Один из очищающих дроидов вел себя очень странно.

– Правда?
– уныло поинтересовалась Лейя. Вот только мыслей о причудах поведения местных дроидов ей и не хватало.
– И в чем же эта странность выражается?

– Он проявлял повышенный интерес, задавал множество вопросов, и не только о вас и Чубакке, но даже и обо мне. Я считаю своим долгом

проследить, куда он отправится ночью, после того как его якобы отключат.

– Возможно, его память плохо почистили, что часто встречается в последнее время, - высказалась Лейя; Ц-ЗПО, без сомнения, нашел место и время, чтобы переквалифицироваться в дроида-сыщика.
– Я могу назвать еще пару дроидов, чья любознательность превышает все допустимые пределы.

– Ваше высочество!
– оскорбленно запротестовал Ц-ЗПО.
– Р2Д2 - это же совсем другой случай.

– Я имела в виду не только Р2Д2, - Лейя подняла руку, пресекая дальнейшее обсуждение, - но я понимаю твое беспокойство. Я тебе вот что скажу: понаблюдай за этим дроидом. Хорошо?

– Конечно, ваше высочество, - поклонился Ц-ЗПО и удалился в сгущающиеся сумерки.

Лейя вздохнула и огляделась. Нервно шагая внутри дукхи, она оказалась около генеалогической схемы и довольно долго смотрела на нее. От этого исчерченного древа веяло историей; историческими корнями и суровой, древней родовой честью. Она пробежала взглядом по стене, отслеживая связи между именами, размышляя, что чувствуют сами ногри, изучая это. Видят ли они свои триумфы и неудачи, или только триумфы? И решила, что и то и другое. Ногри поразили ее, как народ, который сознательно стремился сохранить в своей памяти реальность неискаженной.

– Ты видишь там наш конец, дочь господина нашего Дарта Вейдера?

Аейя вздрогнула, подавив крик.

– Иногда мне хочется, чтобы ногри были не столь искусны в своем деле, - проворчала она, приходя в себя.

– Прости меня, - сказала майтракх, возможно, немного сухо, - я и не думала пугать тебя.
– Она указала на схему.
– Ты видишь там наш конец, дочь господина нашего Дарта Вейдера?

Лейя потерла лоб.

– Я не могу видеть будущее, майтракх. Как ваше, так и свое. Я просто думала о детях, пытаясь понять, как их растить. Размышляла, насколько их семья может сформировать их характер и сколько в них заложено от рождения.

Она смутилась.

– Думала, может ли зло в истории семьи стереться или оно всегда будет воплощаться в каждом новом поколении.

Майтракх подняла голову, ее огромные глаза изучали лицо Лейи.

– Ты говоришь, как тот, кто впервые спрашивать знающую о детях многое.

– Да, - согласилась Лейя, поглаживая живот, - я не знаю, говорил ли вам Хабаракх, но я беременна двумя и впервые.

– И ты боишься за них.

– И есть вполне понятная тому причина. Империя хочет забрать их у меня.

Лейя почувствовала, как дернулась ее щека. Великая Галактика, что она пыталась тут изображать! Майтракх достаточна умна, чтобы оценить и ее положение, и всю его нелепость! Куда ей с таким-то животом пытаться кого-то освобождать...

Майтракх прервала ее размышления мягким шипением:

– Почему забрать?

– Что?.. Я не знаю точно. Но целью Империи может быть только зло.

Ногри отвела глаза.

– Мне жаль дочь господина нашего Дарта Вейдера. Я бы помогла тебе, если бы могла.