Темное время души
Шрифт:
Вот в этом он весь и есть, Веничка! Она дни свои обидами считает, а он и не помнит, когда последний раз виделись!
Перевернувшись на спину и откинув со лба волосы, взглянула в склоненное над ней Веничкино лицо. Большие и влажные глаза его смотрели с такой неожиданной тревогой и заботой, что растерялась даже. Неужели он пожалел ее искренне? И неужели так плохи ее дела, что даже Веничка заметил эту тоску, съедавшую ее столько времени? Даже захотелось заплакать по-детски, захныкать, заскулить жалобно, прижаться к нему, пожаловаться… А только на что жаловаться-то? На что конкретно? Ведь нет ни одной веской причины…
Нет,
Нет уж… Не станет она ему жаловаться. Будет изображать из себя легкость и звонкость, как и положено молодой любовнице.
– Есть хочу! – объявила она со смехом, легко вскакивая с постели. – Из-за того и настроение у меня плохое, что я голодная! А ты разве не знаешь, что даму надо сначала накормить, а потом уже в кроватку укладывать? Неужели мне тебе такие вещи объяснять надо, а, Веничка?
Потянулась, голышом прошлась по студии, зная, что он наблюдает за ней с улыбкой. Да пусть наблюдает, жалко, что ли. Ему ж нравится. Она и сама себе в такие моменты ужасно нравилась – такая смелая, раскрепощенная, отчаянная…
И в студии у Венички ей все нравилось. Абсолютно все. И творческий беспорядок, и картины, покрытые мятыми холстинками, и запах красок, и даже несметное количество пустых бутылок в углу, и сам Веничка с его звериными инстинктами и человеческой добротой нравился! А особенно нравилось то, как соблазнительно она в его глазах выглядит…
– А я не понял… Ты в чем это меня обвиняешь, нахалка? Не ты ли три часа назад в ресторане огромную отбивную слопала? – нарочито возмущенно проговорил Веничка за ее спиной.
– Три часа – это много… За три часа можно еще сорок раз проголодаться! – небрежно махнула она в его сторону рукой. – Говорю же тебе – есть хочу, и все тут!
– Слушай, куда в тебя влезает-то? – снова притворно возмутился Веничка. – Хоть бы где какая жиринка завязалась ради приличия!
– И не говори! Не в коня овес! – звонко засмеялась Леся. – Давай одевайся, поехали, поедим! У тебя ж тут все равно ничего нет, кроме выпивки! А потом в лес куда-нибудь съездим, на пикничок… Хорошо?
– Хорошо… А тебе разве домой не надо? Сегодня же выходной… Семья заждалась, наверное, когда блудная мамка нагуляется…
– Не-а. Не заждалась. Семья на весь день из города на дачу уехала.
– А ты почему не поехала?
– Не захотела… Я подругу вместо себя отправила. Таньку.
– Не понял… Как это – подругу отправила?
– А чему ты удивляешься, не пойму? Ну, отправила и отправила…
– Да нет, я не удивляюсь. Просто все это выглядит довольно странно, не находишь? С мужем в гости к свекрови подруга едет, а ты сама в это время – к любовнику… Ты что, мужа своего совсем
– Почему не уважаю? Он хороший… Меня все вполне устраивает.
– А его? Тоже устраивает?
– Ну что ты ко мне привязался, Веничка? Что тебе от меня нужно?
– Да ничего… Мне-то как раз ничего не нужно.
– Совсем-совсем ничего?
– Нет, ну почему… Я свободный мужчина, я иду навстречу своим и твоим желаниям, только и всего. А ты…
– Ну что я? Что? Договаривай, если начал!
– Ладно, не заводись… Все-таки ты ребенок еще, Леська. Эгоистичный ребенок. Делаешь близкому человеку подлость и даже не понимаешь этого. Совершенно искренне не понимаешь. Ну какой с тебя может быть спрос?
– То есть ты хочешь сказать, что я дура набитая?
– Нет, ты не дура… Ты довольно образованна, развита, читаешь много, мне с тобой интересно. А вот сознание у тебя еще совсем детское… Сама не думаешь, что творишь. Вот скажи, к примеру… Ты не боишься, что твоя эта подруга может оттеснить тебя от теплого местечка рядом с добрым покладистым мужем? Неужели у тебя этой опасливой женской чуйки нет?
Леся даже рассмеялась, глянув на Веничку с удивлением. И переспросила возмущенно:
– Кто? Танька? Мужа уведет? Да ты бы видел вообще эту Таньку, господи! Она ж тупая, она двух слов связать не может! Мне с ней даже поговорить не о чем!
– Тогда я совсем ничего не понимаю… Зачем ты тогда с ней дружишь, Лесь?
– Ну, так получилось… Это долгая история, в общем… А если коротко – Танька мне в наследство досталась. Избавиться от этого наследства трудно было, практически невозможно.
– Как это – в наследство?
– Да так… Танька ж сирота, в деревне выросла, в семье у тетки на побегушках. С трудом восьмилетку окончила, в школу почти не ходила. А потом деревенская тетка ее другой тетке передала, уже в город… Ну, чтобы та позаботилась о сироте, пристроила ее куда-нибудь, потому как в деревне работу трудно найти. И теткой этой оказалась комендантша нашего студенческого общежития. Пристроила Таньку вахтером, поселила аккурат в нашей комнате. Мы и не возражали, какая нам была разница, в общем? Все равно комната на четырех человек рассчитана, вот Танька и поселилась к нам четвертой. Помню, мы удивлялись поначалу, какая Танька была – совсем дикая… Так и звали ее – наша Маугли. Но не обижали, нет… Наоборот, старались помочь всячески. Девчонки в комнате все добрые подобрались, из хороших интеллигентных семей. Воспитанные, умненькие, начитанные. Носились с Танькой, чтоб не обидеть чем, чтобы она, не дай бог, разницы меж собой и нами не почувствовала… Иногда так старались, дурочки, что пытались даже под нее подстроиться. Мол, никакого различия промеж нас нет и не может быть, мы на одной ступени развития стоим. Ты не подумай о нас ничего плохого, Тань, ни боже мой…
– Ну а что тут удивительного? – задумчиво пожал плечами Веничка. – По-моему, это вполне нормально… Так обычно и поступает интеллигентный человек. Но если переборщить в старании… Тогда будет беда…
– Почему беда?
– Потому… Иногда такое слишком панибратское отношение начинать развращать того, кто на ступеньку ниже стоит. Он же, который ниже, все за чистую монету принимает. Если под него подстраиваются, значит, так и надо, и по-другому никак. А потом еще и обижаться начинает и мелко мстить…