Темные ангелы нашей природы. Опровержение пинкерской теории истории и насилия
Шрифт:
3. Радикальное игнорирование геохронологического контекста.
4. Приведение необработанных количественных данных для придания презентации надуманного псевдонаучного качества.
5. Тенденция в одной теме за другой игнорировать или отвергать большое количество контрдоказательств.
6. Непривлечение наиболее значимых и авторитетных научных работ по многим вопросам.
7. Исключение целых категорий насилия, которые усложнили бы, а то и опровергли его тезис, таких как насилие над коренным населением, колониальное насилие, насилие в тюрьмах, экологическое насилие и насилие над животными.
8. Привилегированное отношение к Западной Европе и Северной Америке по сравнению с историей Латинской Америки, Африки, Азии и других стран в работе, которая стремится объяснить поведение во всем мире.
9.
10. Непризнание наследия массового насилия, которое сохраняется в течение длительного времени после завершения травмирующих событий.
11. Отказ от новых форм насилия и вновь выявленных форм насилия в прошлом, таких как сексуальное насилие над детьми, сексуальное насилие в военное время, международная торговля людьми и кибернасилие.
12. Систематическое нежелание признавать и исследовать идеологические ориентации, лежащие в основе его мышления и написания.
К этому перечню следует добавить тревожную реакцию Пинкера на то, как были восприняты его книги. Его рефлексивное, обиженное отвержение любых критических замечаний, похоже, сочетается с полной неспособностью к самокоррекции.
При оценке экспертами в каждой области "Лучшие ангелы нашей природы" и "Просвещение сегодня" были признаны недостоверными. Эмпирические, методологические, интерпретационные и аргументационные проблемы сбивают с толку оба захода Пинкера в историю. Как первой отметила Линда Фибигер, претензии Пинкера не воспринимаются всерьез историками ни в одной из специализированных областей знаний. Его работа совершает насилие над историей.
Старые и новые истории
Если "Лучшие ангелы нашей природы" и "Просвещение сегодня" провалились как историческая наука и даже как научная гипотеза, то книги Пинкера могут обладать определенной силой как идеологические заявления. Но что это будет за идеология? Составители данного сборника вычленили из его почти 1400-страничного текста систему ценностей, лежащую в его основе. Согласно мировоззрению Пинкера, прогресс человечества ощутим, его признаки наблюдаются повсюду: в увеличении продолжительности жизни, росте благосостояния, повсеместном повышении грамотности. Протеиновый двигатель этого прогресса - сочетание политической свободы и рыночного капитализма, подкрепленное современной наукой, промышленностью и технологиями. Поскольку Пинкер по образованию психолог, он считает, что процесс развития человечества имеет психологическое измерение: все большее применение разума, интеллекта и изобретательности в сочетании с растущей способностью к альтруизму и эмпатии.
На фоне доисторической природы, красной от зубов и когтей, Пинкер видит, как человеческое насилие то усиливается, то ослабевает на протяжении веков, но считает, что с правильной точки зрения общая тенденция к умиротворению очевидна и неоспорима. В затянувшемся восхождении нашего вида ключевую роль, по его мнению, сыграло Просвещение XVIII века в Великобритании, Западной и Центральной Европе, а также в первых Соединенных Штатах; это был момент перелома, когда созвездие идей о природе, истине, разуме, науке, свободе, образовании, правительстве, мире и счастье впервые было широко и программно выражено. Идеалы Просвещения, по его мнению, продолжают развиваться и сегодня; они, по сути, ответственны за то лучшее, что есть в нашем времени, и, если их правильно оценить и культивировать, они сулят хорошее будущее человечеству. Пинкер признает, что жестокие и насильственные действия продолжают происходить, но, по его мнению, такие трагедии случаются реже, они менее жестоки и вызывают отвращение у большего числа людей, чем когда-либо прежде. По его мнению, вспышки жестокости в наше время представляют собой реверсию или эволюционный откат к воинственному племенному менталитету нашего доисторического прошлого.
В том или ином виде группа убеждений, которой придерживается Пинкер, широко распространена на Западе - да и в других странах тоже. Это вполне оправданная философия. Если бы Пинкер представлял свое видение не как историю, а как автобиографическое свидетельство или как современную культурную критику, он мог
Если работа Пинкера по сути своей является идеологической и исторической, то что же должны сказать в ответ на нее настоящие историки? На первый взгляд может показаться, что наиболее уместным ответом на его прогрессистское мировоззрение является простое перечисление последних событий. 6 Всемирная пандемия болезней, спад на мировых рынках, непрекращающееся насилие с применением огнестрельного оружия, возрождающийся расизм и национализм, растущая безработица и бездомность, огромное неравенство в здравоохранении, стихийные бедствия, связанные с изменением климата, вопиющая коррупция в правительстве, смертельное загрязнение городов и ускоренная вырубка лесов Амазонки - вот лишь некоторые из заголовков сегодняшних новостей. Примирить теорию Пинкера с нынешними потрясениями в мире довольно сложно.
Если мы посмотрим на ситуацию несколько шире, то увидим, что в последнее время дела у демократии идут не очень хорошо: окончание "холодной войны" в 1989-91 гг. стало беспрецедентной возможностью принести свободное представительное правление в многочисленные страны бывшего советского блока. Но спустя тридцать лет некоторые из этих восточноевропейских стран вернулись к авторитарной политике, а посткоммунистическая Россия все более репрессивна и автократична. В Китае Си Цзиньпин укрепляет свою диктатуру и расправляется с защитниками демократии в Гонконге. Турция, Бразилия и США страдают от опасных, демагогических лидеров. Не меньшую тревогу у меня, как у педагога со стажем, вызывает отравление культуры политических новостей в западных странах. В своей проницательной статье "Демократия и правда" историк-интеллектуал София Розенфельд диагностирует "кризис объективной истины", развязанный в Америке пристрастным телевидением и социальными сетями, круглосуточно распространяющими фальшивую информацию и теории заговора. 7 Мантра Просвещения - познание истины, чтобы она могла освободить нас - никогда не была столь труднодостижимой; нынешняя эра "фальшивых новостей" обеспечивается той самой технологической современностью, которую Пинкер стремится превозносить.
По поводу текущих событий, конечно, у каждого есть свое мнение. Для данной книги более уместным был бы вопрос: "Как историки, как сообщество профессионалов, реагируют на философию Пинкера о совершенствовании человека ?". Для изучения этой проблемы нам необходимо поставить другой вопрос: не "Как лучше исследовать и писать хорошую историю?", а "Зачем вообще изучать историю?".
На протяжении веков этот основной вопрос задавался часто, но ответы на него давались самые разные. Начиная с Древней Греции и вплоть до начала ХХ в., одним из наиболее ярких и привлекательных жанров истории была хроника жизни и драматических действий известных личностей, особенно в политике, дипломатии и военном деле. Эти рассказы, как правило, имели форму эпических повествований и подразумевали, что эти легендарные люди - герои или злодеи - оказывали определяющее влияние на ход истории.
Второе направление историописания возникло в великих мировых религиях, в том числе в гибридной иудео-христианской традиции. Так называемые провиденциальные истории воспринимают все происходящее в прошлом, настоящем и будущем как исполнение космологической воли или замысла Творца. Хотя этот замысел может быть непостижим для человека, путеводитель по божественному генеральному плану содержится в основных текстах этой религии, таких как Библия.
Третий ответ на вопрос "Зачем изучать историю?" был дан просветителями XVIII века. Для Вольтера во Франции, Эдварда Гиббона в Великобритании и отцов-основателей в ранней Америке прошлое было в первую очередь населено многочисленными персонажами, проявлявшими целый ряд черт характера, достойных изучения. История, с этой точки зрения, - это зрелище добродетельных (а в некоторых случаях и неблаговидных) поступков этих деятелей, разыгрывающихся на фоне событий. Таким образом, человек изучает историю, чтобы усвоить "уроки прошлого", в частности, как управлять страной, вести войну, добиваться процветания и т.п.