Тёмные дни

Михайлова Екатерина

— Прости, лифты пока не запустили, — парировал Корт.

Он не поддавался на мнимое ворчание Хранителя. И лучше кого бы то ни было знал, что Джар не терпит жалость.

— Дар сказал, ты хочешь поговорить?

— Да, — ответил Хранитель, но продолжать не спешил.

Некоторое время он ковылял молча, и Корт терпеливо шёл рядом.

— До меня доходят слухи, что среди атлургов Улгерна опять распространяется недовольство по поводу пленных, — наконец прервал молчание старик. — Улгерн опять баламутит воду. Думаю, ты в курсе?

Джар искоса глянул

на Ругата.

— Что-то серьёзное на твой взгляд?

— Кто знает? Пока они ничего не предпринимают. Но когда дело касается Улгерна, это всегда серьёзно.

Корт задумался. Он знал, что Джар не стал бы беспокить его по пустякам, особенно в такой день. К тому же он доверял интуиции старого Хранителя. Что-что, а в людях Джар разбирался прекрасно.

Ситуация с пленными была постоянной головной болью с тех самых пор, как они открыли Город Богов. Пленных было немного, чуть больше четырёх десятков. Но вопрос о том, что с ними делать, оставался на повестке.

Корт никогда не проводил над ними суда, боясь, что атлурги быстренько приговорят их к смерти. Тюрьмы в Каноре не было. Сперва Корт запер людей Вандегрида в одном из отдалённых помещений. Но кормить и заботиться о них желающих не было, поэтому Корт решил выпустить их и привлечь к общественным работам. В первую очередь, они должны были обеспечить всем небходимым самих себя. Затем начать работать на благо города.

Корт также опасался держать их вместе, поэтому разделил на две группы. Каждая из таких групп жила и работала отдельно, но за каждой был нужен пригляд.

Корт ставил атлургов и лиатрасцев по очереди следить за пленными. Лиатрасцы относились к этому нормально. Тем более что занимались этим бывшие работники правопорядка. Но атлурги негодовали. Они не понимали милосердия, проявленного Кортом. По их понятиям, пленных вообще не должно было быть.

Особенно сильно атлурги роптали в первое время неразберихи и неустроенности. Когда кроме собственных многочисленных проблем, надо было заниматься ещё и этим. Но Корт тогда не позволил им ничего сделать с заключёнными. А со временем жизнь стала налаживаться, и накал страстей спал. Но Корту всё равно приходилось присматривать за ситуацией, чтобы атлурги чего не выкинули.

— Я поговорю с Салгаиром, — ответил Корт после раздумья. — Может, он придумает, как уладить ситуацию.

Среди членов Совета Старейшин Салгаир пользовался особым уважением, как наиболее мудрый и взвешенный. Многие помнили, как он улаживал разногласия во время Великого Перехода. Сам Корт часто обращался к нему за советом.

— На этот раз, — проворчал Джар.

— На этот раз, — согласился Корт. — Кстати, если ты ковыляешь к выходу, советую поторопиться, а то можешь не успеть.

После этого замечания Корт на всякий случай отодвинулся подальше, туда, где клюка Хранителя не могла его достать. Но Джар никак не отреагировал. Вместо этого он невозмутимо бросил:

— Конечно, не мне учить Канга, но ты в этом собираешься идти?

Корт непроизвольно посмотрел на свою грязную одежду. После чего плюнул и поспешил

прочь.

— 2–2, — улыбнулся Джар ему вслед.

***

Юта сидела за огромным каменным столом, от края до края заваленным пергаментами. Древние свитки лежали вперемежку с недавно исписанными листами. Символы наури соседствовали с современным языком Лиатраса.

Юта низко склонилась над листом. Каштановые кудри были небрежно завязаны в узел на затылке и скреплены карандашом. Медленно и аккуратно девушка выводила на бумаге слово за словом. Потом отстранилась и придирчиво рассмотрела надпись. На чистом лбу появилась недовольная морщинка. Юта скомкала пергамент и бросила себе за спину.

Но звука удара бумаги о пол не последовало.

— Так плохо?

Юта взрогнула и обернулась. У неё за спиной с улыбкой стоял Корт. В руке он подбрасывал невезучий пергамент. Юта устало улыбнулась.

— Мой почерк до сих пор никуда не годится. Не могу представить, чтобы каллиграфы прошлого оставили для потомков такие каракули.

— Ну, на то ты и не каллиграф, — ответил Корт, подходя к столу. — Может, тебе найти кого-то, кто бы записывал за тебя? Уверен, любой из гурнасов сочтёт за честь помочь тебе.

Юта лишь поморщилась.

— Нет, — твёрдо ответила девушка. — Хоть знания Амальрис больше не являются тайными, но это моя задача. Я должна сделать это сама.

Вместе с атлургами культы богов перекочевали в новый дом. Здесь они были скрупулёзно восстановлены и тщательно поддерживались гурнасами, которых в Каноре было целых семь.

Юта официально стала жрицей Амальрис. Вот уже почти месяц, как она взялась записывать всё, что узнала про культ и затмение. Всё, что могло пригодиться следующим поколениям. А в будущем намеревалась взять себе учениц, которые позже тоже станут жрицами.

— Как жаль, что здесь нет библиотеки! — в который раз посетовала Юта. — Столько знаний пропало.

Она непроизвольно потянулась к груди, к тому месту, где всегда висел мамин кулон. Но вовремя вспомнила, что подвески нет, и опустила руку. Этот жест не укрылся от Корта. Сколько раз он наблюдал его! И каждый раз это причиняло ему боль, как будто это он потерял дорогую сердцу вещь.

— Скучаешь по нему? — нежно спросил Корт.

— Ерунда! — Юта широко улыбнулась и сделала вид, будто ничего не случилось. — В конце концов, это просто безделушка, хоть для меня она и была напоминанием о маме.

— Столько веков правители Лиатраса считали его ключом, — задумчиво протянул Корт.

— Это и был ключ. Но не в том смысле, в каком они считали. Физически он не открывал Врата Города Богов. Это был «ключ» к пониманию того, как это сделать.

— А на самом деле нужна только жрица и больше ничего, — закончил Корт.

Он стоял, прислонившись к столу, глубоко задумавшись. Увидев выражение лица Корта, Юта забеспокоилась. Она тронула его за руку.

— Что-то случилось?

— Не знаю, что делать с заключёнными, — вздохнул Корт.