Темные глубины
Шрифт:
Наконец, появилась табличка с указателем «Горюново», и мы замедлили скорость. Навигатор познакомил нас с этим селением. Его планировка была выполнена в питерском духе, то есть всё параллельно и перпендикулярно. Три улицы шли вдоль Невы, и еще несколько пересекали их почти под прямым углом. Дом Климова располагался на ближайшей к реке улице, незамысловато названной Береговой. Мы неторопливо двинулись по ней, высматривая табличку под номером 7. Впрочем, могли бы на номер и не смотреть. Дом нашего клиента был не только самым большим, но наверняка и самым красивым в поселке. Было в нем что-то французское – известняковые стены, ажурные решетки на окнах и балконах и, конечно же, мансарды. Кроме дома на территории имелось еще несколько построек, тоже выполненных
Мы медленно проехали мимо дома под номером 7 и остановились у соседнего, под номером 5.
– Зачем? – спросила я.
– Это дом Арзамасова, – ответил Макс. – Именно тут всё и произошло.
– Но ведь мы не будем привлекать к себе внимание?
– Не будем.
Автомобиль тронулся с места, и Макс не удержался:
– Но ведь как мягко! – воскликнул он и тут же осекся, затем посмотрел на меня, а я рассмеялась:
– Мягче не бывает! Я тебе больше скажу – всякие «Ягуары» и «Порше» ему в подметки не годятся.
– Ну, это ты малость загнула, – ответно рассмеялся Макс.
Мы медленно проехали в самое начало улицы, затем свернули в проулок, ведущий к реке, после чего Макс устроил мне настоящий экзамен, задав кучу вопросов. За ответы я поставила себе троечку, зато Макс заслужил твердую пятерку. Некоторые вопросы, возможно, не имели отношения к нашему делу, но как знать. В результате обсуждения мы объединили свои впечатления, и получилось следующее. Нечетная сторона улицы, в отличие от четной, была застроена очень добротными домами, что говорило о том, что в любой деревне есть свой престижный район и своя элита. Дом Арзамасова был небольшим, но очень симпатичным – этакий домик с мезонином, хотя за восемь лет он, возможно, не раз поменял не только хозяина, но и свой облик. Это надо уточнить, а заодно поинтересоваться наследниками писателя. Дом главного свидетеля, который видел Климова и слышал его угрозы, был просто кирпичной громадиной, но, несмотря на неказистость, стоил немало. Нужно выяснить, так ли было восемь лет назад. И еще: Макс запомнил номера домов на четной стороне улицы, ведь их обитатели могли в тот день что-то видеть, даже если не придали этому должного значения. Он собирался при изучении дела проверить, насколько тщательно их допрашивали.
После обсуждения мы стали спускаться к реке. Макс считал, что убийца мог оставить автомобиль в проулке и вдоль берега добраться до дома Арзамасова и таким же способом вернуться. Сосед, живший в третьем доме, главный свидетель, весь день копался в саду, так что мог его не заметить. Еще убийце надо было миновать дом под номером один. Сейчас он казался обветшалым и нежилым, но тогда, возможно, было иначе. Если окажется, что в тот день хозяева были чем-то заняты или в отъезде, то у убийцы всё могло получиться.
– Но ведь тем проулком наверняка пользуются местные жители, чтобы спуститься к реке! – возразила я. Элитные постройки и огораживающие их заборы, соседствующие друг с другом, закрывали доступ к Неве. Оставался только этот узкий проулок в начале улицы, так как дальше раскинулся большой овраг. – Если бы в проулке или на самой улице стоял незнакомый автомобиль, – сказала я, – кто-нибудь обязательно о нем упомянул.
– Не обязательно, – не согласился Макс. – Климов говорил, что на берегу никого не было, да и Кузьмич сказал, что за то время, что возился с лодкой, никого не заметил. – Он ненадолго задумался, а потом добавил: – Впрочем, автомобиль можно было оставить и в другом месте, а потом спокойно, без спешки, добраться до него пешком. Вряд ли обычный прохожий вызвал бы у кого-то подозрения. Поселок немаленький, летом здесь наверняка людно.
Берег был высоким, а лесенки в этом месте не было, так что для того, чтобы мне не пришлось спрыгивать на землю, Макс взял меня на руки, немного покружил
– Мы же на работе, – деланно строго сказала я, целуя его в щеку.
В первый же день, когда мы вышли на работу после свадьбы, Макс решил продолжить медовый месяц прямо на рабочем месте, но я этому воспротивилась, и после бурного обсуждения мы договорились, что не будем отвлекаться на личные отношения в рабочее время. Впрочем, несколько раз были близки к тому, чтобы это решение нарушить.
Тем временем Макс опустил меня на землю, и мы двинулись вдоль берега. Нева казалась разбухшей и бесформенной, но в то же время сильной и мрачной. Я испытала что-то вроде благоговения перед ней. Понадобилось не больше трех минут, чтобы по узкой береговой кромке, оставленной полноводной рекой, добраться до дома Арзамасова. У него был собственный спуск к реке – деревянная лесенка, по которой быстро и комфортно можно подняться на крутой берег. В невысокой деревянной ограде имелась калитка, но даже если бы она была заперта, ловкий человек смог бы в два счета перемахнуть через такую ограду. Полюбовались мы и на открытую террасу, и я представила, как когда-то Климов с Арзамасовым сидели на ней, потягивали вино и рассуждали о вечном. Теперь Арзамасова нет, а Климов, постаревший и больной, но не сломленный, пытается восстановить справедливость, то есть установить истину. Вспомнив, через что ему пришлось пройти, я решила, что в лепешку расшибусь, но помогу ему. От дома Климова к реке спускалась солидная каменная лестница, возле которой расположился гараж для катера. Макс заметил, что на противоположном берегу домики поскромнее. Хорошенько всё осмотрев, мы вернулись к машине.
Макс задним ходом вырулил на улицу Береговую и сразу достал телефон.
– Позвоню нашему клиенту, – сказал он. – Если хочет, чтобы мы взялись за его дело, пусть раскрывает все карты.
– Что ты имеешь в виду?
– Он что-то темнит, пока не понимаю зачем, но не хочу быть пешкой в его игре. Если не захочет высказаться откровенно, то совместной работы у нас не получится.
Климов оказался дома, так что через несколько минут мы подъехали к его воротам, которые вместе с оградой заслуживали отдельного описания. Ажурные металлические решетки, разделенные известняковыми столбиками, были достойным обрамлением этой красивой усадьбы. Калитка оказалась открытой, а на крыльце дома нас уже ждал хозяин в джинсах, дорогой шерстяной рубашке и мягких кожаных туфлях. Похоже, стоптанные тапочки – это не про него. Он пригласил нас в дом и через просторный холл провел в гостиную. Я осмотрелась по сторонам. Высокие французские окна вели на террасу, откуда открывался вид на Неву, под потолком красивые светильники, по периметру комнаты несколько плоских закрытых шкафов, пара диванов и удобные кресла с низкими изящными столиками между ними. Всё было очень красиво, но казалось недоделанным и неуютным.
– Тут еще предстоит много работы и вложений, – сказал Климов. – Через несколько месяцев эта комната будет выглядеть иначе.
Затем подошел к одному из шкафов и распахнул его. Он был пустым, но на задней стенке виднелись крепления.
– Здесь и в соседнем шкафу хранилась коллекция холодного оружия, – сообщил он. – Вряд ли мне захочется продолжать заниматься коллекционированием, но пока не придумал, как использовать освободившееся пространство.
– Ты сказал, что холодное оружие хранилось в двух шкафах, а что в остальных? – спросила я.
Климов прошел в другую часть гостиной и, достав из кармана ключ, открыл очередной шкаф. Там хранились ружья.
– Почему эту коллекцию не конфисковали? – вырвалось у меня.
– С какой стати? Огнестрельное оружие к убийству никакого отношения не имело, к тому же, эти экспонаты приобретены законным путем.
Сидя в креслах вокруг изящного столика, мы с Климовым переговаривались, а Макс пока молчал, о чем-то задумавшись. Почему он решил, что клиент что-то скрывает от нас? Тем временем хозяин пошел распорядиться насчет кофе. Нашего мнения он не спросил, но мы не стали его останавливать.