Темные изумрудные волны
Шрифт:
Андрей: Гармония. Общие интересы. Опять же, общие хламидии.
Доктор (передавая деньги за реализованный товар): Да… Передавай ему привет, и это… пожелания здоровья и удачи.
Андрей: Пожелаю, был бы толк…
Доктор: Был бы толк, сидел бы я без работы. Давай, беги. Скажи в коридоре, пусть очередной больной заходит.
Глава 62
Глава 63
Земля под ботинками скрипела и пружинила, как старый матрас, – это лежали листья, сверху лёгкие, хрупкие, отличные друг от друга и в смерти, а под ними засохшие уж годы назад, соединённые в одну хрусткую слитную коричневую массу – пепел от той жизни, что взрывала почки, шумела в грозу, блестела на солнце после дождей. Истлевший, почти невесомый хворост крошился под ногами. Тихий свет доходил до лесной земли, рассеянный лиственным абажуром. Воздух в лесу был застывший, густой. Нагретое дерево пахло сырой свежестью древесины. Но запах умерших деревьев и хвороста забивал запах живого леса.
Выбравшись из лесопосадки, Иосиф Григорьевич направился к дому. Домовладение – одноэтажный коттедж с мансардой и двенадцать соток земли, купленное за бесценок просто так, «чтоб было», приобрело вдруг особое значение. Появилось желание расстроить дом, высадить на участке вечнозелёные деревья, и приезжать сюда каждые выходные – отдыхать, дышать свежим воздухом, обдумывать важные решения. В последнее время стали одолевать тяжёлые мысли – сказывалась накопившаяся многолетняя усталость. Нельзя позволить негативу разрушить положительный настрой.
Они пили чай на веранде. Оказалось, Лариса думала в том же направлении, что и он. Она уже определила, где будет их комната, где комната сына, где гостевая; уже распланировала участок, решила, где высадит цветы, а где – деревья. Она даже поставила в церкви свечку Николаю угоднику – чтобы следующий год оказался таким же удачным, тогда можно будет сделать пристройку, построить баню с бассейном.
– Не будем загадывать, – неожиданно сказал Иосиф Григорьевич. – Удача – своенравная госпожа, сколько ни зазывай, как двери ни распахивай, если не по дороге – другой стороной пройдёт.
Лариса посмотрела на него с удивлением – что с ним, всегда жил по плану, сам с утра говорил, что дача будет достраиваться, а раз сказал, значит, так оно и будет. А тут вдруг заговорил об изменчивой Фортуне.
– Тебе нужно отдохнуть.
– Да, сейчас поедем.
– Отдохнуть говорю, куда собрался, сегодня выходной.
– Встретиться надо с одним человеком. Дело очень важное.
По приезду в город Иосиф Григорьевич связался с Еремеевым, и уже через час они сидели за столиком ресторана «Маяк». Обсудили предвыборную кампанию Рубайлова и пришли к единодушному мнению: победа вице-губернатору обеспечена. Он убедительно доказал избирателям свои деловые качества как первый заместитель главы областной администрации, а временно курируя комитет экономики, добился успехов и на этом поприще. Об этом
Главным противником Рубайлова почему-то оказался Синельников. Более достойные люди выдвигали свои кандидатуры, но именно «чокнутый профессор» своей болтовнёй сумел привлечь внимание избирателей, и, по оценкам специалистов, в предвыборной гонке являлся «кандидатом номер два». Плюс ко всем своим многочисленным должностям и членствам в различных комитетах, он возглавлял Общество охотников и рыболовов. «Городские утки» – официальное издание общества – регулярно публиковало статьи Синельникова, содержавшие злобные выпады в адрес конкурентов, и размышления по поводу происходящих в мире событий без каких-либо конструктивных решений, как на них повлиять. Курам на смех. Единственное, до чего он додумался – ухватился за отвергнутую Рубайловым идею с бесплатными обедами для бездомных, и довёл её до абсурда. Пропагандируемая им агрессивная благотворительность вызвала вполне ожидаемую реакцию отторжения. Появилась карикатура, изображающая Синельникова, одной рукой схватившего бомжа за горло, а другой пытающегося втиснуть ему в рот баранью ногу. Подпись гласила: редкий бомж съест хотя бы половину того, что пытается скормить ему Синельников. Экономисты подсчитали, что расходы на ночлежки, и на помощь бездомным превышают все разумные пределы, оказалось, что на одного бомжа тратиться больше денег, чем на пенсионера, честным трудом заработавшего свою пенсию. Заговорили о рассаднике паразитов общества и деморализации общественного сознания. Идея заглохла. А поскольку других не было, Синельников продолжил своё злопыхательство и умничанье на страницах «Городских уток», на заседаниях комитетов и обществ, в которых состоял, на собраниях всех тех, кого удавалось собрать.
Еремеев присовокупил к сказанному, что силовые структуры, которым дана команда проголосовать за Рубайлова – это серьёзный ресурс, и скромно добавил, что коллегия адвокатов тоже не пальцем сделана. А поддержка Москвы, а областная администрация!
– Мы победили, – заключил Иосиф Григорьевич. – Но давайте дождёмся выборов, ибо сказано: фазана раньше ловят, потом ощипывают. Моё мнение такое: может, подстраховаться, хлобукнуть профессорский кооператив – «Медторг», или как его там обзывают.
– Гнилой он человек, скользкий, не уцепишь, сам обмажешься говнищем. Придушил бы своими… нет, не своими… отправил бы в Сибирь.
– Ну, а так, пощупать за живое?
– Ребята пробовали прибить его контору – бесполезно, – отмахнулся Еремеев. – А они люди опытные.
– Вот это колобок. Он от дедушки ушёл, и от бабушки ушёл.
Позлословив по поводу того, что ушёл, потому что никому не нужен, Иосиф Григорьевич приступил к вопросу, ради которого и вызвал Еремеева в выходной день.
– Помните, нам с вами нужно довести до логического конца одно дело. Фирма «Бизнес-Плюс», а вернее, её учредители.
От неожиданности Еремеев широко раскрыл глаза, потом вдруг часто заморгал.
– Иосиф Григорьевич, что же вы… Вы ж забрали базу в Гумраке, или это меня неправильно проинформировали?
– Надо же, вспомнили! При чём тут база, и наши с вами дела?
– Просто я примерно так подумал, что вам нужен объект… соответствующего профиля, и неважно, как он вам достанется.
– Ответ такой: мы говорили о судьбе Светланы Васильевой.
Лицо Еремеева расплылось в улыбке. Иосиф Григорьевич гадал, что этому причиной – новые личные связи адвоката, или он успокоился, убедившись, что сыну ничего не угрожает, и по мохнатой статье пойдёт Михаил Петров, другой участник хора.
– Бог с вами, Иосиф Григорьевич, она ж вам не родственница. Забудем об этом недоразумении. Вы ничего не говорили, я ничего не слышал.
– Она мне близкий человек.
– Только она отродясь про вас не слышала, – желчно произнёс Еремеев.