Темные кадры
Шрифт:
Найти выход. Я ничего не нахожу.
Что еще? Обойти препятствие. Я ничего не нахожу.
– Они будут очень страдать.
Что еще? Предложить альтернативу. Я ничего не нахожу.
Лицо Николь всплывает на поверхность, ее чудесная улыбка. Убрать! «Николь Николь Николь Николь Николь Николь Николь Николь». Получается.
Есть еще один трюк в менеджменте, но какой? А, да: перепрыгнуть через препятствие. Я ничего не нахожу.
Наконец остается одно: сменить направление. Переориентация. Да, я нашел ход. Чего это будет стоить? Нет времени на размышления, и я делаю выпад:
– Это все?
Фонтана
Фонтана задумчиво наклоняет голову.
– Я вас спрашиваю, это все? Выступление закончено?
Расширенные глаза Фонтана. Сжатые губы, желваки. Холодная ярость.
– Вы что, смеетесь надо мной, Фонтана?
Это может сработать. Фонтана выпрямляется. Я добавляю жару:
– Или вы действительно принимаете меня за полного идиота?
Фонтана улыбается. Он понял, что я задумал. Но мне кажется, что у него все-таки остались сомнения. Я собираю слова, энергию, я вкладываю все свои силы. И выплескиваю все ведро разом:
– Даже если вы это сделаете… Вы себе представляете «самого известного безработного Франции», демонстрирующего прессе фотографии своей жены и дочерей с переломанными костями? И обвиняющего крупную нефтяную компанию в похищении, незаконном лишении свободы, жестоком обращении, пытках…
Не знаю, как мне это удалось.
Сменить направление. Переориентировать. Да здравствует менеджмент! Действительно, наука о выворачивании наизнанку. Эффективная.
Фонтана с деланым восхищением:
– И вы готовы рискнуть!
Я вижу, что он колеблется, не достать ли снова фотографии. Он чувствует, что я на верном пути. На дне ведра еще осталось несколько капель. И я вытряхиваю их ему на голову:
– А ваш клиент, он готов рискнуть?
Он взвешивает за и против. Потом:
– Не вынуждайте меня сделать так, чтобы тело вашей жены просто исчезло, – исключительно чтобы лишить вас фотографии.
Снова перенаправить. С ним эта техника срабатывает.
– Не лезьте ко мне со своей хренью, Фонтана. Кем вы себя возомнили? Персонажем из «Дядюшек-гангстеров»? [29]
29
Фильм «Дядюшки-гангстеры» («Les tontons flingueurs»), 1963, Франция, Италия, ФРГ, режиссер Жорж Лотнер – криминальная комедия о мафиозных разборках.
Задет.
Снова перенаправить, рецепт правильный.
– Ваш единственный контрагент – я, и только я. И вы это знаете. Значит, или вы договариваетесь со мной, или возвращаетесь к своему клиенту ни с чем. И не лезьте со своими угрозами. Вы работаете на клиента, который не может себе позволить такого рода дерьмовые заморочки. Что выбираете? Я один или ничего?
Вот так и приходит успех. Это как бусы. Отцепите замочек, и все посыплется. И крах тоже так устроен, уж мне ли не знать. Чтобы выплыть против течения, нужна дьявольская энергия. Или готовность умереть. В моем распоряжении и то и другое.
Мелькнула у меня одна мысль, сомнительная, но единственная. Интуиция. Фонтана считает, что у меня она на высоте. Может,
Я развиваю успех. Пора переходить к делу:
– Я готов вернуть деньги. Все деньги.
Я выговорил это, даже не зная, действительно ли так думаю. Но вот это сказано. И я понимаю, что именно так я и думаю. Я хочу покоя. А не денег.
– Я хочу выйти отсюда. Свободным.
Вот. Так я и думаю. Хочу вернуться домой.
Фонтана в шоке. Я несусь дальше:
– Я готов потерпеть. Несколько месяцев, не больше. Если я выхожу в разумные сроки, я возвращаю все деньги. Абсолютно все.
Его это поразило, Фонтана.
– Разумные сроки… – Он вполне искренен, когда спрашивает: – И каким образом вы собираетесь отсюда выйти?
А мысль моя, возможно, не так уж плоха.
Я даю себе четыре секунды, чтобы все прикинуть.
Первое – Николь.
Второе – Люси.
Третье – Матильда. Четвертое – я.
В любом случае никакой другой идеи у меня нет.
Я делаю очередной выпад:
– Чтобы я вышел, вашему клиенту придется здорово постараться. Это может получиться. Скажите ему, что таково мое условие и тогда я верну ему всю его черную кассу. Налом.
42
Я погряз в собственной лжи. Ее уже накопилось немерено. Сказать сейчас правду Николь – выше моих сил. У нас украли уверенность в нашей собственной жизни, нашу безопасность, наше будущее. И все это я хотел отвоевать обратно. Но как ей объяснить?
На следующий день после визита Фонтана я передал ему длинное письмо. Через Люси, чтобы было быстрее. Не совсем по регламенту, но это было жизненно важно. Люси согласилась.
Я попросил у нее прощения за все, что ей пришлось перенести. Я понимаю ее опасения. Прости, написал я ей, я люблю тебя, все, что я делаю, – это чтобы защитить вас, я сам, конечно же, закончу свою жизнь здесь, но я хочу, чтобы вы жили, я был вынужден сделать кое-какие вещи, но, клянусь, с тобой больше ничего не случится никогда, клянусь, верь мне и, если я сделал тебе больно, прости, я люблю тебя, я так тебя люблю. Я написал ей кучу подобных слов. Главное, я хочу ее успокоить. Пока я пишу письмо, перед глазами у меня постоянно возникает фотография, сделанная Фонтана, глаза Николь, в которых застыл страх, и всякий раз меня охватывает смертоносное безумие. Если мне удастся заполучить Фонтана, он пожалеет, что я не какой-нибудь Болт или Бебета. Но сначала – успокоить Николь, такого больше не случится, клянусь, скоро мы снова будем вместе. Я говорю «скоро», но не называю конкретного срока. Если для Николь «скоро» может означать десять или двенадцать лет, я не буду добавлять еще одну ложь к длинному списку.
По вечерам в своей камере я плачу. Иногда всю ночь. Если что-нибудь случится с Николь… Это невообразимо. Или с Матильдой.
Не знаю, что сквозь маску сказал ей Фонтана. Наверняка что она должна молчать, если хочет, чтобы ее муж в тюрьме остался в живых. Николь, безусловно, догадалась, что вся сцена была задумана исключительно ради фотографии. Чтобы показать ее мне.
Я знаю, что она не подала жалобу. Люси мне об этом сказала. Она все оставила в себе. Она ничего мне не написала, потому что все письма проходят через судью. Думаю, она не придет.