Темные провалы в памяти
Шрифт:
Первый выстрел «Хищника» прошел мимо цели. Повернувшись вправо, орудие выпалило вновь, и на этот раз снаряд попал прямо в грудь одному из призраков. Яркая вспышка взрыва заставила Хатию зажмуриться, и, когда зрение вернулось, она увидела, что космодесантник все ещё стоит, но его пламя рвется ввысь полыхающим столбом. Фантом сделал ещё шаг, но тут огонь угас, и воин рухнул.
— Так вас можно убить! — насмешливо воскликнул Акрор, но Керемон показалось, что предатель пытается скрыть облегчение.
Тем временем оставшиеся призраки пересекли последние несколько метров, отделявшие их от врага, наступая под опустошительным огнем. Хатия не понимала,
«Хищник» вновь выстрелил из пушки, и на мостовой распустился огненный цветок взрыва. Правда, призрак, мгновение назад стоявший там, уже прыгнул вперед и опустился прямо на башню танка. Прямо перед ним оказался один из отступников, стоявший, высунувшись из люка, за поворотной турелью с комбиогнемётом. Предатель выстрелил в чёрного воина из обоих стволов установки, но тот, устояв под градом болтов и струей пламени, взмахом цепного меча обезглавил противника. Над броней призрака, испещренной следами от попаданий, поднимался дымок. Прикрепив что-то к стволу орудия, фантом атаковал следующего врага, и в этот миг ночь озарила серебристая вспышка. Болезненно яркий блеск заставил Керемон закрыть глаза, и когда она, все ещё не придя в себя, разжала веки, то увидела груду оплавленного металла на месте орудия. Взрыв мелта-бомбы обезоружил «Хищника».
Туман вскипал от жара битвы. Картина, разворачивавшаяся перед Хатией Керемон, напоминала фантасмагорию, поставленную по мотивам худших кошмаров из глубин человеческих мифов. Призраки сражались с чудовищами. Ужасные боги разрывали друг друга на части, окруженные огнем, ночью и всепоглощающей мглой. Грохот войны висел в воздухе, звучали предсмертные крики миров и вопли новорождённых легенд. Ярость сражающихся словно сжималась в кулак, объятый пламенеющей тьмой. Сначала схватка шла вокруг сокрушенного танка, но затем кто-то или что-то сорвало с петель огромные железные двери библиариума, и бой переместился внутрь.
Шум битвы не смолкал, но туман постепенно успокаивался, и Хатия, видя, что ход сражения ускользает от неё, поняла, как исполнить свой долг. Выпрямившись, верховный куратор обратилась к писцам.
— Оставайтесь здесь. Я иду внутрь, — заметив движение Госты, будто собравшегося следовать за ней, Керемон покачала головой. — Ты более важен для нашего дела, для памяти, хранимой в библиариуме. Если я не выживу, собери и упорядочи вместо меня все свидетельства произошедшего в эту ночь.
Хатия не стала добавлять «если Мнемозина уцелеет».
— Но почему вы рискуете собой?
Несколько минут назад Керемон ответила бы, что хочет отыскать выживших и понять, может ли она как-то нарушить планы предателей. Теперь же Хатия понимала, что все писцы внутри погибли, и помешать отступникам ей не под силу. Но увиденная картина войны напомнила Керемон о том, в чем на самом деле заключается её долг.
— Потому что я — верховный куратор, — ответила она. — И должна увидеть всё своими глазами. Сейчас в библиариуме уже не хранится история — она творится в нём.
Пробежав по раскуроченной мостовой мимо брошенного «Хищника», Хатия Керемон поднялась по ступеням, ведущим к входу в здание, и ступила внутрь, в окутанный ночью ад.
Горнило войны. Пылающий туман реальности. Так много предательского красного.
Это место… Не просто ещё одна часть мира, что скроется во мгле. Здесь долгое эхо. Тут прошлое не желает отступать. И здесь хранится нечто. Память, запись о шраме. Мечта о том, что однажды обрело облик, все ещё живет. Ему тут не место.
Забыть о нём на время.
Опереться на застывшее прошлое. Сокрушить врагов одного за другим. Втоптать их в грязь небытия.
— Кто они такие? — спросил Ксорен.
— Мне уже надоел этот вопрос, — бросил Акрор. Они неслись вдоль образованного шкафами туннеля, с трудом вмещавшего двоих космодесантников. Мгновение назад на другом конце прохода мелькнул один из лоялистов.
Под огромным куполом библиариума располагалось единственное помещение круглой формы, занимавшее всё внутреннее пространство здания. Из его центра расходились многочисленные ряды картотечных шкафов высотой в десятки метров, с выдвижными ящиками снизу доверху. Вдоль стен стояли полки, уставленные фолиантами и заваленные свитками. Рядом с ними даже гигантские шкафы не казались очень уж высокими, поскольку стеллажи упирались в крышу библиариума.
В этом помещении, словно во дворце, царствовали упорядоченные воспоминания. Именно здесь находились записи о содержании хранилищ, каталогизированные и снабженные перекрестными ссылками. И, несмотря на все величие огромного зала, он представлял собой лишь верхушку айсберга, ту часть памяти библиариума, благодаря которой писцы отыскивали необходимую информацию в великих подземных архивах. В центре помещения, на одном уровне с полом, располагались адамантиевые двери, ведущие в глубины воспоминаний Империума.
И зал горел. Шкафы и стеллажи пылали, пламя пожирало сухой пергамент и веленевую бумагу, словно их пропитали прометием. Клубился дым, густой, как туман снаружи. Хотя Акрор и собирался уничтожить библиариум, пожар начался по вине не его братьев, а двух лоялистов с огнемётами. Фантомы, только оказавшись внутри, начали поливать струями пламени стены и проходы. Тут же они добавили к этому факелы собственного варп-огня, и пожар, порождённый призрачной энергией, быстро охватил гигантскую картотеку. Затем лоялисты двинулись вдоль рядов, то исчезая, то появляясь вновь в самом сердце разрушительных вихрей.
Остатки Роты Страдания по-прежнему превосходили врагов числом — три к одному, даже больше, — но узкие проходы библиариума скрадывали их преимущество. Акрору пришлось разделить отряд на небольшие поисковые группы, и сейчас он слышал отголоски битвы, бушующей среди шкафов. Под куполом звучало эхо строчащих болтеров и ревущего пламени, вокс разрывался от голосов боевых братьев. Крики досады, крики гнева, крики боли. Обрывающиеся крики. Ни одного победного.
Шкафы справа от капитана разлетелись в щепки, снесенные взрывом осколочной гранаты и ударом плеча несущегося к ним лоялиста. Призрак прорвался сквозь вихрь обломков, стреляя из болтера. Ксорен, принявший на себя ударную волну, разрывные заряды и удар врага, тяжело рухнул на пол, и фантом, встав прямо над павшим, стрелял ему в шлем до тех пор, пока голова отступника не исчезла.