Темные пути орбиты
Шрифт:
Она встала с пристенной койки и некоторое время бродила по кают-компании, не зная, чем себя занять. Выручил ангел, вызвавший её на посадочную площадку. Здесь им пришлось держать непрерываемую связь с кораблём ангелов, которые летели на зов Остарджи. И стало не до личного.
На поверхности планеты пришлось заниматься различными и чаще невоенными делами. Для начала отвоевали кусочек заброшенного города, чтобы было где разместиться. Впрочем, слово «отвоевали» — слишком воинственное слово для того, что творилось на планете с наёмниками паткси.
Если сначала, то всю армаду самих паткси-завоевателей, закапсулированных в ментальную
Наёмники паткси, остававшиеся на планете, бесцельно бродили по городам и весям, потому что паткси не оставили для них распоряжений, что делать, в случае если они останутся на планете совершенно одни. Некоторые из них уже начинали умирать от голода. Некоторые, наиболее агрессивные, решили, что из недавних соратников может выйти неплохая закуска — и между солдатами всех уровней началась борьба за выживание.
Итак, отвоёванный город стал средоточием мирной крепости.
Солдаты паткси попробовали его на зуб пару раз — и поняли, что к нему лучше не подходить, потому как на подступах их встретили ангелы.
Затем армия Единого мира стала разделённой на несколько… полков? Наверное, так лучше назвать те воинские соединения, которые шли следом за ангелами, снимающими зомбирование с наёмников паткси.
Пришлось вызвать ещё несколько эскадр, чтобы доставлять очнувшихся и ужаснувшихся наёмников паткси на свои родные планеты.
За всё это время Ева ни разу не поговорила с Эррамуном. Хотя сталкивались несколько раз буквально лицом к лицу.
«Если я его правильно поняла, — холодно подумала она как-то над всей этой ситуацией, — он согласен с младшим братцем, что я всего лишь его шлюха… Обида пришла с его стороны, так пусть сам первым подходит и… — она подумала и пожала плечами. — Объясняется? А мне это надо — выслушивать его объяснения? Не хочу. В моей жизни он всего лишь эпизод. В его — наверняка тоже…»
Выживших на орбите единомирцев первыми отправили по домам. В первую очередь прилетели за эльфами. Крис и его поредевшая команда провожали эльфов от души, и где-то в последних рядах плелась Ева. Но взошедший на трап эльфийского крейсера Эррамун даже не оглянулся в её поисках. И она, отвернувшись, едва он скрылся в чреве крейсера, ушла в кают-компанию катера — дожидаться своей очереди. И именно здесь она спохватилась: у него осталось её кольцо! А у неё… Сидя на койке, она стащила с пальца его кольцо и тихонько фыркнула, разглядывая полоску металла. Что значит это кольцо? Ничего. Ноль. Пустота за ним — за этой серой полоской… Ева сунула кольцо в карман комбинезона. И подняла глаза на ввалившихся в кают-компанию Криса с Марикой, а следом — и Клеманом с Илвой. Они уселись напротив неё и принялись мечтать о будущем отдыхе дома… Потом Клеман вспомнил, что у него появилась бутылочка (виновато скосился на Илву, а та сморщилась), и побежал искать её. Марика и Илва отсели и принялись болтать вполголоса о своих родичах.
Крис задумчиво посмотрел на Еву.
— Лучше помолчи, — предложила она. — Я знаю, что ты хочешь сказать.
— Нет, я о другом, — поспешил успокоить её капитан. — Хочешь, когда увидим его в следующий раз, — морду набьём?
Она затряслась от смеха. Как у Криса всё легко. И правда! Чего она переживала столько времени? Могла бы по тому же трапу догнать «своего» эльфа и врезать ему. При всех. Вот это была бы мстя! А она думает, мучается сомнениями…
— Оставь, — легко
— Знаем, — сказал Крис, но почему-то задумался так, что даже забыл о сидящей рядом Еве. Задумался так, что лицо почему-то приобрело странное выражение горечи, и Ева, решив, что она тому причиной, весело сказала:
— Зато смотрю — у вас с Марикой дело на лад идёт? Надеюсь, она-то не против быть с тобой? На свадьбу позовёшь?
— Куда я денусь, — пробормотал он со вздохом, а потом осмотрелся так, словно забыл, где оставил Марику. И улыбнулся, едва его взгляд замер на подруге.
Глава 24
«Но нельзя рябине к дубу перебраться!..» — слаженно выводили надрывно звенящие женские голоса, доносившиеся из избы, благо оба окна во двор были распахнуты.
Ева сидела на верхней ступеньке старенького крылечка и с улыбкой прислушивалась к хору, за сильным женским многоголосьем которого мощными низами гудела единственная пара мужских.
День рождения тёть Зои, младшей сестры отчима, в разгаре. Ева обожала это действо, на которое приезжала каждый год, в конце весны. Если могла и если время было. А в этот раз она вообще решилась использовать отпуск на отдых в деревне, поскольку изба большая — так что и хозяйка была рада желанной гостье, и в доме спальное место всегда находилось.
Май. На улице жарища. Солнце бушует так, что женщины всё больше в платьях и в сарафанах, а мужчины, народ более суровый, поголовно в футболках и в джинсах… Ева, сидя в тени крыши, слушала самозабвенное пение, изредка затихавшее, чтобы взорваться общим хохотом (дядя Ваня, небось, опять случай из жизни рассказывает) или новым тостом, а потом кто-то из женщин вновь начинать выводить песню, а остальные легко вступали… Здесь, на крыльце, уютно. Напротив, в углу, образованном стыком дворового и уличного заборов, нежно зеленел тополь. Сколько Ева помнила, этот тополь постоянно рос в углу сада. Впрочем, листочки сейчас ещё клейкие, а потому зелень играет отражённым золотом солнца. На улице же, параллельно уличному забору, высятся берёзы. Ева в детстве обожала ходить среди них. Особенно нравилось в вечерних сумерках, когда от бело-чёрных стволов рябило в глазах и постоянно мерещилось нечто…
Песни сегодня все, как сговорившись, пели какие-то… как будто о ней самой. Понимала, что совпадение, что эти песни слышала и ранее, но… Раздражённо морщилась и старалась думать о другом, не слишком грустном, а потом пригревшись на солнце, только бездумно жмурилась.
…Куры, мирно гулявшие по двору, вдруг всполошились и с кудахтаньем и хлопаньем крыльев удрали в разные стороны. Распахнулись ворота во двор. Ева усмехнулась: городские-то гости в конце праздника уехали, забрав своих детишек, а здешние — дети и внуки тётиных гостей-соседей, всё ещё играют рядом с избой, время от времени забегая в дом и стаскивая со стола то кусок пирога, то конфеты.
Небось, опять побегут в избу. Но нет.
— Тётя Ева! Пошли на великах кататься! — закричала русоголовая девчонка, ворвавшаяся во двор впереди целой ватаги детей. Её косички, слишком плотно заплетённые, воинственно торчали, а сама она то и дело утирала пот с лица, втащив через доску, уложенную под воротами, велосипед. Остальные велики во двор предусмотрительно втаскивать не стали.
— У моего шина дырявая! — отозвалась Ева.
— А ты к Борьке садись! У него «десна» — она крепкая, довезёт до речки!