Темные Пути
Шрифт:
Скоро коридор, если можно его так назвать, начал сужаться.
– Готовсь!
– прокричал веркувер в голове колонны.
– Сейчас начнется самое интересное!
И словно в ответ на его слова раздались крики. Если до сих пор кто-нибудь изменялся лишь незначительно, сейчас Переход навалился на выселенцев в полную силу. У людей выворачивались ноги и головы, росли или, наоборот, рассыпались кости. Из лопнувшего живота у одного полезли кишки. Извиваясь, словно живые, они начали хватать идущих рядом за ноги. У другого голова просто провалилась внутрь грудной клетки, а на месте шеи стянулось плотное
– Сфинктер. Хорошая идея!
– улыбнулся "новый" Дюнн.
Продолжая улыбаться, он надул живот и протяжно пукнул.
Еще два шага - веркувер, шедший сзади, рухнул лицом вниз, не проронив ни звука. Дюнн скорчил обеспокоенную мину:
– Ой-ей, проводник!
– Что там? Не останавливаться! Потом спросишь!
– Да тут коллега твой, кажись, издох!
– Чего? Твою мать!
Как и рассчитывал Дюнн, караван приостановился в зоне наибольшей активности. Больше десяти минут здесь не выживали даже веркуверы. Пока веркувер-проводник безуспешно пытался привести в чувство напарника, Дюнн определил двух наиболее устойчивых мальчиков. Пока изменения их не затронули совершенно. Мальчики стояли рядом друг с другом, с удивлением и страхом глазея на творившийся вокруг кошмар.
Чей-то глаз на отросших тоненьких лапках запрыгнул на штанину одного из мальчишек и начал карабкаться вверх, поближе к лицу. Паренек побледнел, но без колебаний принял единственно правильное решение - стряхнул глаз и раздавил его ногой. Сейчас же в стороне раздался дикий вопль бывшего обладателя ползучего глаза.
– Ты ослепил меня, скотина!
– многосуставчатые лапы с кривыми черными ногтями потянулись к мальчику.
– То, что надо, - кивнул Дюнн.
– Переход выбрал.
Три прыжка по телам корчащихся на полу людей - и Дюнн оказался рядом. Хрясь!
– уродливое создание, уже уцепившееся за одежду мальчишки, враз осунулось наземь. Дюнн отбросил в сторону голову, из которой капало что-то, уже совсем не похожее на кровь.
Паренек посмотрел на спасителя с искренней признательностью.
– Жить хотите? Оставшись собой, а не глазами на лапках.
Мальчишки молча кивнули.
– Держитесь!
– Дюнн протянул вперед руки. Один мальчик вложил ладонь в правую руку Дюнна, другой - в левую.
Я жду, Волосок. Не жмись, отрастешь еще. Станем дружной семьей, ха-ха. Троицей. Пока троицей.
А вслух Дюнн сказал:
– Во мне есть могущество, которым я поделюсь с вами. Оно сохранит и защитит вас, но, вместе с тем, подчинит мне. Однако обещаю, что жалеть не придется. Веркуверы убили моего сына. Вместо того, чтобы воспитать его правильно, они просто прикончили испуганного несмышленыша. Теперь вы - мои дети.
Пока Дюнн говорил, а мальчики, не знавшие даже слова такого - "родители", недоуменно хлопали глазами, волосок делал свою работу. Скоро слова стали не нужны. Разделившись, волосок слил три сознания воедино.
*****
Переход выплюнул их в предрассветный сумрак. Вокруг расстилались укутанные низко стелющимся туманом болота. Кривой холм с пещерой, из которой они только что вывалились, гигантской бородавкой возвышался среди топей.
– Это и есть Загород?
– удивленно подумал Правый.
–
– усмехнулся Дюнн.
– Ожидал застав и конвоев?
– вступил в беззвучный разговор Левый.
– Одно дело Переход, откуда и бежать-то некуда, и другое - такие вот просторы. Свобода! А в караванах ведь треть народа - осужденные. Это на двоих проводников-то.
– Некуда здесь бежать, Левый. И свобода эта ложная. Шаг в сторону - и поминай, как звали. По этим болотам только веркувер сможет пройти. Где природа сама не озаботилась, там стоят хитрые ловушки. Так что все буйные, которые вздумают бежать, здесь и останутся. Ненужные, значит, сами по пути отсеиваются, а до орденской крепости доходят только смирные. И ты не забывай, что мозги у большинства уже шиворот-навыворот. Кто час назад собирался бежать, после Перехода может сделаться верным псом. И в душе, и снаружи, ха-ха!
– Но может ведь и наоборот?
– Может. Так я и говорю: болото, ловушки, сюрпризы…
– А мы как же? Тоже одной для всех дорогой - в лапы веркуверам?
– Левый, ты знаешь, сколько караванов я этими болотами провел? Знаешь, сколько ловушек собственноручно установил? Не сцы, малыш, прорвёмся!
Луфф
Плот слегка покачивало, но это не пугало, а наоборот убаюкивало – настолько ласковой была река и спокойным течение. Сны тоже приходили приятные, добрые и солнечные.
Проснулся я от прикосновения к щеке чего-то лёгкого, почти невесомого. Может, это было и приятно, но слишком уж щекотно.
Я открыл глаза и увидел низко склонившуюся надо мной смазлицу. Впрочем, она тут же выпрямилась и стала подниматься с колен, как только заметила, что я проснулся.
– Шая? Что ты здесь делаешь?
Она ответила не сразу. Чуть наклонила голову влево, так что рассветное солнце стало светить прямо в глаза, и долго молча смотрела на меня.
– На тебя смотрю, - наконец проговорила она. (Как будто я сам не догадался!) - И вовсе ты никакой не веркувер. Они даже во сне напряжены, готовы к драке. А ты спишь, как младенец.
– А ты откуда знаешь, как они спят?
– почему-то обиделся я.
Шая вздрогнула и быстро отвернулась.
– Да уж знаю, - ответила она совсем другим, потухшим голосом.
Нет, что-то я не то сказал. Она сейчас уйдёт, и я опять не поговорю с ней о главном.
– Подожди, Шая!
– сказал я, поднимаясь.
– Я о другом хотел спросить.
– О чём?
Мне показалось, что она и ждёт моего вопроса, и боится его. И её нерешительность передалась мне.
– А где все остальные?
– ни с того ни с сего ляпнул я.
– Спят. Когда мы добрались до озера, все легли спать, а меня оставили на страже.
– И свины тоже спят?
– я продолжал говорить глупости.
Но Шая словно бы и не удивилась и так же подробно ответила:
– Нет, свинов отпустили ещё на переправе. Плот слишком маленький, чтобы и они поместились. Отец сказал, пусть плывут на тот берег. Если повезёт, до дома доберутся. А нет, так погоню по ложному следу уведут.
– И тебе их не жалко?
Тут уже смазлица не выдержала и смешливо фыркнула: