Темные Пути
Шрифт:
– Ну ты скажешь тоже, Тляк!
– невесело усмехнулся глыбарь.
– Куда ж их отгонять-то? И слева, и справа тоже наши стоят. Или ты хочешь, чтобы Лу на свою Шаю нахтов натравил?
– Шаю?
– переспросил я.
– А она то тут причём?
Я ведь так и не поговорил с ней тогда, не застал дома. А потом всё так завертелось, что и вспоминал о ней уже редко. Хотя, если честно, то запретил себе о ней думать. И вот напомнили.
– Так что она здесь делает?
Глыбарь молчал, отводя глаза в сторону. А Тляк вдруг снова увлёкся устройством катапульты.
Всё
– Да говорите уже, раз начали!
– А что говорить-то?
– проворчал карлюк, не оборачиваясь.
– Вчера в левый форт подкрепление пришло. И Олтеева дочка с ними.
– Ты её видел?
– Я - нет, а вот Бо парой слов успел переброситься.
– И что она сказала?
– Да ничего особенного, - пожал плечами глыбарь.
– Сказала, что тоже хочет драться с нахтами. И хрен ей кто запретит. Вот шальная девка!
Это он прав. Но не может быть, чтобы на этом разговор и закончился.
И точно. Покачав бритой головой, Бо вдруг добавил:
– После такого - и сразу в бой? Шальная и есть.
– Погоди, после какого "такого"?
Глыбарь опять замялся и вопросительно посмотрел на Тляка. Тот вздохнул и неохотно кивнул. Продолжай, мол, чего уж теперь.
– Я думал, ты знаешь, - виновато пробасил Бо.
– Что я знаю?
– Мне начали надоедать его недоговорки.
– Она ж меня ни видеть, ни слышать, ни нюхать не желает.
– Ой, и дурак же ты, парень!
– не выдержал молчания карлюк.
– Ничего-то ты в девках не понимаешь. Хотя, что с вас, городских возьмёшь? Дикий народ. И за что только таких…
– А покороче можно?
– оборвал я его причитания.
– Это у тебя ум - короче некуда!
– Тляк разошёлся не на шутку.
– Она ж не просто так от тебя пряталась, дурень! А может, и не от тебя вовсе, а от сплетен разных. Выкидыш у неё случился, вот и все дела. Понял?
Откровенно говоря, нет.
– Выкидыш - это как?
– Ох, темнота!
– карлюк от удивления даже злиться перестал.
– Дитё у неё должно было народиться, да раньше времени на белый свет вылезло. Теперь ясно?
В том-то и дело, что не ясно. Ну, дитё. Ребёнок, значит. И что здесь такого особенного? На то она и самка, чтобы детей рожать. Как будто у фраев это не так, как у нас в городе. Бо сам сколько раз своими сыновьями хвастался. Или они хотят сказать…
– А что это вы на меня так уставились?
– Ага, дошло наконец!
– проворчал Тляк.
– Тут уж, парень, не отвертишься. Потому и выкидыш случился, что дитё это не фрайским оказалось. Не прижилось, стало быть. Так что, не удалось тебе, Луфф, отцом стать. Да ты, верно, и понятия не имеешь, что это такое - быть отцом?
А ведь прав он, выползень его проглоти. Оказывается, я ещё много в этом мире не понимаю. Например, не понимаю, что должен сейчас чувствовать. Ведь чувствую же что-то, и как-то очень хреново, между прочим, чувствую…
Эх, скорей бы уж бой начался!
Нахты
Рухат
– Этот единственный. Больше не вернулся никто из разведчиков, - Рухат разломил створки раковины и осмотрел пленку памяти ветролюска - к счастью, никаких явных повреждений на ней не обнаружилось.
– Ветер часто менялся, - предположил колышущийся над землей Фригль, архонт воздуха. — Вот и занесло малышей хрен знает куда.
– Может, ветер… А может и веркуверы постарались, - просипел маленький тощий Горга, величайший из бойцов леса, хоть и не управлявший воинами, но в одиночку стоивший целой стаи.
Рухат с неодобрением зыркнул затылочным оком на собравшихся - нахты притихли. Только болотный Трульха продолжал булькать, ибо вести себя по-другому попросту не мог: все знали, что затихнет Трульха лишь когда умрет, а живут нахты долго, особенно болотные.
Рухат осторожно подул на переливающуюся перламутром пленку ветролюска. Прошло несколько долгих мгновений, и на ней проявилось изображение.
Казавшаяся бесконечной полоса выжженного леса протянулась с запада на восток, обоими концами уходя за горизонт. Даже в самом узком месте пепелище имело в ширину семьдесят-восемьдесят человечьих шагов - как раз на выстрел из лютобоя. В пределах видимости, на равных расстояниях друг от друга, вдоль черной полосы выстроились бастионы. Большинство из них было сооружено из бревен и устлано сверху толстым слоем дерна и хранилиста. Некоторые, однако, очень напоминали каменные - по крайней мере, так казалось с высоты полета ветролюска. На верхних платформах отдельных бастионов стояли катапульты, рядом с которыми возвышались аккуратные кучки орехов-вонючек.
Рухат зарычал и почувствовал, как на загривке встала торчком щетина. Зашипел малыш-Горга, тоже осознавший увиденное. Гневно зашелестел пучком свисающих вниз щупов Фригль. И еще десяток старейших и сильнейших нахтов выразили, каждый по-своему, явное неодобрение.
– Это что ж получается, - удивленно пробулькал болотный Трульха, - Орден вздумал бросить нам вызов? Иначе ведь эту обугленную полосу не расценишь?
– Не расценишь… - кивнул Рухат.
– Понятно теперь, почему большинство поселковых старшин не выплатили обычную порцию уродов. То, мол, поставки отменили, то сами все передохли по дороге, а то и Переход якобы сразу всех мертвыми выплюнул… Знали уже, мягкобрюхие, о строящемся заграждении, вот и пожадничали.
– Мне тоже меньше обычного выплатили, - пожаловался Фригль.
– Лишь двух иглокрылов удалось создать. Все остальное - хлам, только на заплатки да протезы. Матку ветролюсков и то до конца накормить не удалось, до сих пор рожать не хочет.
– А я бы и сам свежатины не прочь ухватить. Голодновато как-то в последнее время стало… - из пасти Горги, усеянной сотней крохотных зубов, вылетел длинный черный язык, бесполезно мотнулся в воздухе и нырнул обратно.
– Ну что ж, если орденские прихвостни забыли уговор, придется пойти и самим напомнить им обо всем.