Темные сказки Лайкарры
Шрифт:
Он вынырнул откуда-то сбоку, свалил к ее ногам небольшую кучку вещей и снова убежал. Девушка присела и заинтересовано стала рассматривать, что же принес Висик. Это была одежда. Узкие брючки из какого-то материала, напоминающего мелкую рыбью чешую, но при этом гибкие и мягкие, а также простая черная рубашка... нет, целых три черных рубашки! Гоблин вообще был очень хозяйственным и практичным, даже о сменной одежде для ученицы позаботился.
– Поберегись!
– звонко крикнул Висик сверху и над головой девушки что-то со свистом пролетело. О, обувь! Сапоги? Вампирша, привыкшая ходить босиком, с сомнением
– Одевай давай, - подбодрил учитель, снова возникая рядом. На этот раз в зеленых лапках было оружие, до поры до времени скрытое ножнами. Охотница со вздохом выполнила указание. Как ни странно, сапоги нигде не давили, не врезались и не мешали, хотя еще неизвестно, как они себя поведут при ходьбе.
– Так, вот это тебе, - он протянул ей ножны. Извлеченный из них клинок был довольно странным. Недлинный, всего в локоть, изогнутый, как сабля или орочий ятаган, по форме он тем не менее напоминал не их, а ассиметричный древесный лист, сильно вытянутый на кончике. Рукоять в виде головы пумы была выполнена из черного дерева, хотя по фактуре больше напоминала костяную. Клинок чуть серебрился, особенно у режущей кромки.
Айшэ завороженно провела пальцами по металлу и тут же отдернула руку.
– Колется, как иголками, - пожаловалась она.
– Ха! Там напыление из лунницы, будь осторожна. Чистокровного вампира обожгло бы. А уж нечисть этим резать одно удовольствие, - Висик сказал это настолько самодовольно, словно сам ковал этот клинок.
– Учитель, как по твоему мне с ним обращаться?
– чуть язвительно поинтересовалась девушка.
– Фехтовальщик из меня, как из тебя рыцарь Единого.
– А вот это уже не мое дело, - отбрил гоблин.
– Поищи себе наставника, в большом мире без этого никуда. На тебе еще вот это, с ним тебе привычней будет, - он протянул девушке охотничий нож. Вот с ним она точно знала, что делать.
Выдав полувампирше сумку со всякими полезными мелочами и небольшим запасом денег, гоблин порылся в куче каких-то побрякушек и протянул ей еще и небольшой амулетик, висящий на тонком плетеном шнурке. Неброская безделушка была выполнена в форме кубка, под углом рассеченного мечом. Символ церкви Единого.
– Зачем?
– удивилась Айшэ.
– Амулет личины. В северных землях с твоей приметной внешностью лучше не показываться, - посоветовал Висик, набрасывая шнурок на шею ученице.
– Учти, активировать его можно лишь однажды. Личина продержится хоть десяток лет, но стоит его снять, и он станет бесполезным. Запомни это.
– Запомню, - задумчиво протянула девушка, пряча подвеску под рубашку.
– Все, пошли, - скомандовал гоблин.
– Я тебя проведу.
*****
Висик с затаенной грустью смотрел вслед удаляющейся тоненькой фигурке. Жаль тебя, девочка, почти до слез. Видимо, мало тебя жизнь била, придется еще многое перенести, прежде чем поймешь хоть что-то. Хотя бы то, что
Гоблин вздохнул и побрел обратно. Он больше ничего не мог сделать для этой девочки.
17 день месяца пламени 1681 года от В.С.
Южная Истия, село Омутники
2
Предрассветный туман окрасился во все оттенки розового и сиреневого и стал лениво уползать в сторону заливных лугов. С реки потянуло сыростью и едва заметным запахом тины. Утренняя роса уже успела промочить подол рубахи, а босые ноги ощутимо закоченели.
– Как вы и просили, Ваша Святость. Вот она, речка-то, - староста деревни со звучным названием Омутники юлой увивался вокруг немолодого инквизитора, умудряясь одновременно подобострастно кланяться, заискивающе заглядывать в глаза и указывать направление. Дюжие старостины сыновья, державшие под связанные руки невысокую темно-русую девушку, почтительно остановились чуть поодаль, не решаясь приблизится к грозному служителю Церкви.
– Благословен будь, сын мой, - инквизитор вынырнул из глубокой задумчивости и размашисто осенил деревенского старосту знаком своего бога. Судя по скучающему и чуть досадливому выражению постной физиономии, церковник терпел подобострастные выпады старосты лишь из любви к профессии и необходимости держать лицо. В другой ситуации в инквизиторскую допросную сельский голова отправился бы первым.
– Итак, чада господни, мы собрались здесь, дабы свершить правосудие.
Повинуясь жесту сухощавой ладони, тащившие девушку молодцы подвели ее поближе к инквизитору. В одной белой рубахе до земли, маленькая и насмерть перепуганная, опасности она не представляла, но ее все равно держали. Мало ли...
– Травница Айрин, ты обвиняешься в богомерзком колдовстве, - судя по интонациям, обвинительную речь монах когда-то заучил наизусть, причем за много лет она стала чем-то вроде считалки. Произносил он ее, не задумываясь, насколько слова подходят к данной конкретной ситуации, а потому в обвинение были включены такие пункты, как потрава скота, полеты на метле на шабаш и связи с демонами. На обвиняемую "ведьму", дрожащую то ли от страха, то ли просто от холода, инквизитор даже не смотрел. Состав "преступления" был ясен, девушка не угодила чем-то местному старосте, вот на нее и донесли.
– Есть ли среди присутствующих те, кто хотел бы вступиться за обвиняемую?
– наконец-то окончил долгую речь монах.
Желающих, понятное дело, не нашлось. Сельский священник, брат Дионисий, накануне потчевавший приезжего коллегу настойкой на кедровых орешках, а утром - противопохмельным зельем изготовления этой самой ведьмы, только тяжело вздохнул, но промолчал. Старому выпивохе было жаль губить такой талант, но и портить заезжему собрату "рабочую статистику" он не стремился.
– Поскольку весомых доказательств твоей вины, женщина, нет, то ты будешь подвержена испытанию водой. Если ты ведьма, то животворная стихия тебя не примет, и тогда ты будешь сожжена на костре. Если же ты невиновна, то Господь воздаст тебе.