Темные тайны
Шрифт:
— Столько времени прошло, и сейчас с юридической точки зрения это не очень повлияет на ситуацию. Магда говорит, если ты хочешь помочь Бену, мы должны собрать больше доказательств, а потом после обращения в вышестоящую инстанцию ты можешь публично отказаться от прежних показаний — тогда это действительно наделает шуму. Ведь на этом деле очень многие сделали головокружительную карьеру.
— Магда, похоже, знает немало.
— Она возглавляет группу, которая борется за освобождение Бена из тюрьмы. Я иногда у них бываю, но там в основном женщины. Поклонницы.
— А ты,
— Никаких Салли нет — это точно. Полли больше напоминает кличку — у моей двоюродной сестры так зовут собаку. Есть одна Молли, но ей под семьдесят.
На столе перед Лайлом появилась тарелка с жареной соленой смесью — официантка определенно отличалась от прежней своим дружелюбием, их роднил только возраст. Мне нравится, когда официантки, обращаясь ко мне, говорят «милок», «дорогуша», эта так и говорила.
Лайл некоторое время молча поглощал смесь, предварительно выдавив на тарелочку кетчуп, который он еще посолил и поперчил. В него он обмакивал каждую хрустяшку и с девчачьей аккуратностью клал в рот.
— Ну и кто, по-твоему, это сделал?
— Сделал что?
Я вытаращила глаза и обхватила голову руками, как будто для меня это было слишком. Впрочем, так оно и было.
— Ах да! Я считаю, что это сделал Лу Кейтс, отец Крисси Кейтс. — Он удовлетворенно откинулся на стуле, словно только что разгадал тайну убийства мистера Бодди в очередной партии настольной игры «Улика».
Крисси Кейтс — имя отозвалось во мне чем-то давно забытым.
— Ты ведь знаешь о Крисси Кейтс? — Когда я промолчала, он продолжил несколько покровительственным тоном: — Крисси Кейтс училась в вашей школе в пятом классе. Днем перед убийствами полиция хотела допросить Бена — Крисси обвинила его в сексуальных домогательствах.
— Что?!
— Да, именно так.
Я уставилась на него как на сумасшедшего.
— Но она не давала показаний против Бена… — начала я.
— Верно. Это заслуга его адвоката, благодаря которому удалось сделать так, что эти два дела — сексуальные домогательства и убийства — в суде не связывали. Но на присяжных это повлияло. У вас там не было человека, который бы не слыхал, что Бен грязно приставал к славной малышке из хорошей семьи, и это, вероятно, и привело к тому, что он совершил «убийства во славу Сатаны». Мы же знаем, как распространяются слухи.
— Дело Крисси Кейтс дошло до суда? — спросила я. — Доказали, что Бен так с ней поступил?
— Оно ни во что не вылилось — Бену не предъявили обвинений, — сказал Лайл. — От районной школьной администрации Кейтсы получили какую-то материальную компенсацию за моральный ущерб и вскоре переехали. Но знаешь, что я думаю? Лу Кейтс в ту ночь отправился к вам, чтобы потолковать с Беном. И вот этот качок приходит в ваш дом, и тут…
— Впадает в такую ярость, что решает перебить всех?! Но это же лишено всякого смысла.
— Мне удалось раскопать, что в молодости этот парень отсидел три года за убийство: он со всей силы кому-то зарядил футбольным
— Мм, тут нет никакого смысла. — Я действительно силилась увидеть в версии Лайла хотя бы долю здравого смысла.
— Не имеет смысла как раз то, что убил твой брат. Это безумное преступление, абсурдное. В нем вообще много такого, что лишено смысла. Именно поэтому оно владеет умами стольких людей. Если бы в нем был хоть какой-то смысл, то и тайны бы никакой не было.
Я промолчала, про себя согласившись с его последним замечанием, и начала нервно вертеть в руках солонку и перечницу, удивительно подходившие для того, чтобы их прикарманить.
— Но разве ты не считаешь, что эту версию хотя бы не нужно сбрасывать со счетов? — настаивал Лайл. — Прямо в день убийства твоей семьи вдруг всплывает столь чудовищное обвинение!
— Возможно. Ты начальник — тебе и решать.
— Слушай, давай ты попробуешь поговорить с кем-нибудь из Кейтсов, пока ищешь Раннера. Пятьсот долларов, если это будет Крисси или Лу. Очень хочется услышать, продолжают ли они и сейчас настаивать на своем. И при этом сохраняют мир в душе, понимаешь? Я уверен, что они лгали. Согласна?
Меня вновь терзали сомнения. Только этого еще не хватало. Тем не менее я цеплялась за косвенное доказательство невиновности брата: Бен в жизни не проявлял сексуального интереса ко мне. Будь у него склонность приставать к малолетним девочкам, разве бы он не начал с собственной младшей сестры?
— Да.
— Вот именно, да, — повторил Лайл.
— Не уверена, что мне удастся узнать больше, чем удалось бы тебе. Я ведь сестра человека, который, как они считают, приставал к их дочери.
— Я пробовал, но ничего не добился, — пожал он плечами. — У меня не очень хорошо это получается.
— Что?
— Действовать хитростью.
— Да, это явно мой хлеб.
— Вот и отлично. Если тебе удастся договориться о встрече, я бы хотел поехать с тобой.
Я молча пожала плечами и поднялась, намереваясь оставить его разбираться со счетом, но он окликнул меня, не дав сделать и трех шагов:
— Либби, ты в курсе, что у тебя в кармане солонка и перечница?
Я секунду поколебалась — может быть, всплеснуть руками: «Ну надо же, угораздило, я такая рассеянная». Но вместо этого я просто кивнула и выскользнула за дверь. Они мне нужны.
Лайлу удалось выяснить, что мать Крисси Кейтс живет в Эмпории, что между Топикой и Уичито, от второго мужа у нее тоже была дочь, появившаяся на свет через двадцать лет после рождения первой. За прошедший год он много раз ей звонил, оставлял сообщения с просьбой перезвонить, но безрезультатно. Дальше он не продвинулся.
Если до кого-то действительно необходимо дозвониться, сообщения оставлять нельзя — надо звонить и звонить до тех пор, пока не поднимут трубку (от злости или из страха), и тогда очень важно, успеешь ли сказать то, что заставит человека не бросить ее.