Темные тайны
Шрифт:
— Вы проголодались?
— Нет. Мы только что поели.
Беатрис поставила поднос на шкафчик, где хранились японские комиксы сына.
— Полиция приходила?
— Да.
Снова тишина. Беатрис подошла к сыну, положила руку ему на плечо и сквозь футболку ощутила тепло его кожи. Секунду она надеялась, что он позволит ей оставить руку на плече.
— Мама… — Дернувшееся плечо явно сигнализировало — убери!
Беатрис нехотя убрала руку, но сдаваться она не собиралась. Пока. Она села на кровать чуть поодаль от Ульфа.
—
— Я разговариваю с папой, — донеслось от письменного стола, причем Юхан даже не обернулся.
— Но мне тоже требуется разговаривать, — сказала она чуть дрогнувшим голосом. Ей требуется не только разговаривать. Ей нужна ее семья. Прежде всего сын. Она надеялась, что с возвращением Ульфа Юхан тоже вернется к ней.
Erase & Rewind [10] .
10
«Сотри и перемотай назад» — название песни группы The Cardigans.
Забыть, простить и идти дальше.
Она надеялась, что все будет как обычно. Как прежде. До всего. Когда по вечерам Юхан шел к ней со своими заботами, когда они в долгих задушевных разговорах делились горестями и радостями жизни и она имела возможность быть тем, кем ей требовалось, — мамой, женщиной, частью чего-то. Но сейчас эти мгновения казались столь же далекими, как тот давний день, когда они сажали вишню.
— Поговорим потом, — прервал ее мысли Ульф. — С полицией все прошло нормально. Юхан рассказал то, что ему известно.
— Замечательно.
— Послушай-ка, мы собираемся уехать, Юхан и я. Побродим где-нибудь с палаткой. Надо немного отвлечься.
«Отвлечься от меня», — невольно подумала Беатрис, но лишь кивнула.
— Это наверняка пойдет на пользу.
Снова тишина. Что же еще сказать?
Компьютерная игра Юхана продолжала грохотать.
Урсула вошла в комнату с улыбкой.
— Ради бога, скажи, что улыбка означает, что у тебя хорошие новости, — взмолился Торкель.
— Я получила отчет о вскрытии. Он полон сюрпризов, как чертов киндер-сюрприз.
Ванья, Себастиан и Торкель машинально выпрямились на стульях. Урсула открыла принесенную папку и начала развешивать на стенке фотографии. Снимки показывали туловище и руки Рогера под разными углами и с разного расстояния.
— Двадцать два ножевых удара на туловище, руках и ногах. Их можно подсчитать. Кроме того, имеются раны, нанесенные, когда извлекали сердце. — Урсула указала на один из снимков, где было видно асимметричное глубокое отверстие в спине между лопаток.
Себастиан слегка отвел взгляд. Ножевые ранения всегда вызывали у него неприязнь. Это было как-то связано с гротескной комбинацией
— Никаких ран, полученных при защите, ни на ладонях, ни под мышками, — продолжала Урсула. — И знаете почему? — Она не ждала, что кому-нибудь вздумается ей отвечать. — Потому что все ножевые и колотые раны нанесены post mortem [11] .
11
Post mortem —после смерти ( лат.).
Торкель оторвался от своего блокнота и снял очки.
— Что ты хочешь сказать?
— Удары ножом наносились, когда он был уже мертв. — Урсула серьезно посмотрела на коллег, словно желая подчеркнуть важность своего открытия.
— От чего же он тогда умер?
Урсула вновь указала на укрупненный снимок открытой раны в спине Рогера, в самом широком месте достигавшей приблизительно восьми сантиметров. Кое-где виднелись фрагменты сломанных ребер. Чтобы наносить подобные раны, требовалась изрядная сила. Сила и целеустремленность.
— Основная часть сердца отсутствует, но это не связано с каким-либо ритуалом или странным жертвоприношением. Вырезали пулю. Только и всего.
Урсула повесила на доску новый снимок. Никто из сидящих за столом не произнес ни слова.
— Его застрелили в спину. Пули нет, но мы обнаружили на одном ребре ее следы. — Урсула показала на только что повешенную фотографию с максимальным увеличением раны. На одном из ребер можно было различить маленькую вмятину в форме полумесяца, оставленную пулей.
— Речь идет об оружии относительно малого калибра. Судя по ране, 22-го.
При этой информации все оживились и сразу начали обсуждать, какие виды оружия такого калибра они знают. Торкель принялся искать список в компьютерной базе данных. Себастиан ничего не мог привнести в подобную дискуссию, поэтому он встал и подошел к стене. Заставил себя присмотреться к снимкам. Разговор у него за спиной стих. Зажужжал принтер, выплевывая список Торкеля. Торкель посмотрел на давнего коллегу:
— Что-нибудь нашел?
Себастиан продолжал рассматривать фотографию с зияющей в спине раной.
— Я не думаю, чтобы Рогера Эрикссона хотели убить.
— Если в человека стреляют и двадцать два раза ударяют его ножом, то, пожалуй, исключить такую возможность нельзя, — сухо заметила Ванья.
— О’кей, я неудачно выразился. Я не думаю, чтобы кто-то планировал убийство Рогера Эрикссона.
— Почему?
— Вырезать пулю было нелегко. Слишком много крови. Требовалось время. Это увеличивало риск быть застигнутым. Но убийца не мог поступить иначе, поскольку знал, что пуля его выдаст.