Темные века европейской истории. От падения Рима до эпохи Ренессанса

Оман Чарльз

И на западе обстановка благоприятствовала его планам. В Италии великий Теодорих был мертв, и после его смерти остготское королевство пришло в упадок. Старый герой оставил королевство внуку Аталариху – восьмилетнему мальчику, опекуншей которого была его мать Амаласунта, вдова Евтарика. Дочь Теодориха была умной и предприимчивой женщиной, но перед ней стояла трудная задача – заставить беспокойных остготов подчиняться регенту-женщине. Готская знать роптала – что бы она ни делала, и особенно осуждали ее пристрастие к латыни и греческому языку и за благосклонность к римским чиновникам. Говорили, что она воспитывает сына как итальянца, а не как гота, выбирает ему римских наставников и заставляет учиться, несмотря на высказывание Теодориха Великого, что тот, кто дрожит перед палкой учителя, не захочет по собственной воле взять в руки копье. Амаласунта делала все возможное и невозможное, чтобы удержать готов в подчинении, пока ее сын взрослел, но, когда он достиг возраста двенадцати или тринадцати лет и стал показывать собственный характер, ропот стал громче. Наконец, однажды, после того

как его наказала мать, мальчик вбежал в помещение стражи и попросил своих подданных обратить внимание на то, что с королем готов обращаются хуже, чем с рабом. Это вызвало новую волну беспорядков, и вожди готов взяли обучение мальчика в свои руки, хотя его мать осталась регентшей. Оказавшись в совершенно неподходящем окружении, Аталарих стал ленивым, склонным к пьянству и безрассудству. Он обладал слабым характером, и еще до достижения зрелости у него появились симптомы чахотки. Тем временем Амаласунта боролась за власть с вождями готов и стала особенно непопулярной после того, как приказала казнить трех глав партии, открыто противостоявших ей. При этом она даже не сочла необходимым провести некое подобие судебного процесса. Ее положение было в высшей степени неопределенным, и она даже отправила тайное послание Юстиниану с просьбой предоставить ей убежище, если она будет вынуждена бежать. Император довольно быстро понял расклад: разобщенный народ, непопулярный регент, король-мальчик, медленно сползающий в могилу. Все это манило его в Италию.

В Африке положение дел тоже представлялось заманчивым. Мы уже говорили о том, что после смерти короля Тразамунда трон вандалов перешел к Хильдерику, сыну Гунериха и римской принцессы Евдокии. Хильд ерик был уже пожилым человеком, несведущим в государственных делах, и рьяным католиком, унаследовавшим от своей римской матери ту самую ортодоксию, которую ненавидели его арианские подданные. Он правил недолго – всего семь лет, но за это время успел настроить вандалов против во всех мыслимых отношениях. Он навлек на себя ненависть, умертвив вдову своего предшественника Амалафриду, сестру великого Теодориха, поскольку раскрыл заговор с ее участием. Его войны были неудачными. Мавры Атласа разгромили целую армию и стали совершать набеги до самых ворот Карфагена. По-видимому, его открытое исповедание католичества и стремление назначать католиков на высокие посты были еще более сильными источниками гнева. В 530 году его кузен Гейламир (Гелимер) организовал заговор против него, без особого труда сверг неудачливого короля и бросил его в темницу. Юстиниан выразил глубочайшее возмущение этим свержением дружественно настроенного к нему суверена, к тому же истового католика, и решил воспользоваться этим поводом для выступления против вандалов. Незадолго до начала «Ники» он отправил к Гейламиру посольство с требованием вернуть кузена на трон, оставив себе пост регента. Гейламир ответил грубо: «Король Гейламир желает указать королю Юстиниану, что правителям стоит заниматься собственными делами». Он считал, что его в достаточной мере защищает собственное удаленное положение и домашние неприятности Юстиниана, и не верил, что навлекает на себя очень большие проблемы.

Юстиниан твердо решил начать свое наступление на запад с покорения вандалов. Ему благоприятствовало все, особенно тот факт, что арианский король снова затрудняет жизнь африканским католикам, а вандалы и остготы отдалились от него из-за убийства Амалафриды девятью годами раньше. Амаласунта весьма благосклонно относилась к нападению императора на ее ближайших тевтонских соседей. Был и еще один благоприятный фактор: король Гейламир только что отправил цвет армии вандалов в экспедицию против Сардинии.

Воодушевленный этими соображениями, Юстиниан собрал армию для вторжения в Африку летом 533 года, хотя многие его советники и в первую очередь финансист Иоанн из Каппадокии предостерегали его против нападения «на край земли, откуда любая весточка достигнет Византии не раньше чем через год». Странная просьба для любого, кто знаком с организацией древней империи. Армия была не слишком велика: в ней насчитывалось 10 000 пеших солдат и 5000 кавалеристов – наполовину регулярные войска из азиатских провинций, наполовину вспомогательные отряды гуннов и герулов. Но их командир – Велизарий – был исключительно надежным человеком, и уверенность в нем укрепляла дух людей. Морское путешествие из-за встречных ветров растянулось на восемьдесят дней, но, наконец, в начале сентября флот пристал в районе Капут-Вада, мыса, который «смотрит» на Сицилию. Вандалы были застигнуты врасплох. Их король находился в Нумидии, войска – на Сардинии, флот даже не был спущен на воду. Слепая вера в свою удаленность от Константинополя заставила вандалов проигнорировать все угрозы Юстиниана, и они даже не думали о возможности вторжения. Гейламир поспешил на берег, казнил пленного Хильдерика и стал собирать воинов отовсюду, откуда только было возможно. Но прошло еще одиннадцать дней, прежде чем он сумел собрать силы, достаточные для нападения на римлян, а Велизарий со своими людьми все это время двигался, не встречая сопротивления, к воротам Карфагена. Жители провинции встречали его с радостью. Ведь он объявил, что явился освободить их от арианского гнета. Его солдаты вели себя выше всяких похвал. Ни один дом не был разграблен.

Велизарий добрался до почтовой станции при Дециме и дальше продвигался со всеми возможными мерами предосторожности, постоянно ведя разведку. Внезапно на римлян напали крупные силы вандалов, которые превосходили их в численности в соотношении как минимум два к одному. Атака велась сразу с трех сторон. Один корпус вандалов под командованием

брата короля Аммата атаковал с фронта (из Карфагена), другой – с левого фланга, а главные силы под командованием самого Гейламира – с тыла. Но вандалы были плохими тактиками и не сумели скоординировать атаки. Сначала появились войска из Карфагена и были отбиты, потеряв своего лидера, затем настала очередь войск с фланга, против которых Велизарий использовал гуннскую кавалерию. Когда подоспели главные силы вандалов, в центре и арьергарде походной колонны уже шли серьезные бои. Гейламир бросился в бой и с ходу рассек колонну противника надвое, однако понятия не имел, как использовать свое преимущество. Вместо того чтобы развить первый успех, он остановил своих воинов, позволив Велизарию собрать и переформировать своих людей. Говорят, он был так потрясен гибелью брата, труп которого обнаружил на поле боя, что больше не отдавал никаких приказов – только лежал на земле и рыдал. А римляне уже снова были в боевом строю.

Их победоносный авангард вернулся, чтобы помочь центру, и вечером римляне атаковали неподвижные массы вандалов. Завоеватели Африки, вероятно, утратили свою древнюю отвагу, поскольку, оказав ничтожное сопротивление, они под покровом ночи бежали на запад.

Карфаген сразу гостеприимно распахнул ворота, и уже на следующий день Велизарий обедал в королевском дворце, вкушая яства, приготовленные для короля вандалов. Гейламиру пришлось пожинать плоды сотни лет угнетения и гонений, которым его предки подвергали африканцев. Все города, где не было гарнизонов, распахивали ворота перед римлянами, а жители провинции отдавали все, что имели, в распоряжение Велизария. Его вход в Карфаген был как триумф вернувшегося домой короля, а порядок и дисциплина в войсках настолько высоки, что даже вандалы и ариане не понесли никакого ущерба.

Тем временем Гейламир удалился в горы Нумидии с армией, которая пострадала больше морально, чем физически. Там к нему присоединились войска, которые он послал на Сардинию. Покорив остров, они вернулись, и теперь численность армии Гейламира составила 50 000 человек. Обнаружив, что люди Велизария восстанавливают стены Карфагена, прежде чем двинуться дальше, вандал решил напасть первым. Спустившись с гор, вандалы двинулись на Карфаген и встретились с римской армией в районе Трикамерона, в двадцати милях к западу от города.

Здесь Велизарий выиграл генеральное сражение после схватки более ожесточенной и кровопролитной, чем при Дециме. Трижды римляне были вынуждены начать отступление, но их храбрый командир снова собирал их и вел вперед. Наконец, его кирасиры прорвались через ряды вандалов и убили Цазона, брата Гейламира. Король спасся бегством, а его люди продолжали сражаться, пока им не был отрезан путь к отступлению. Почти весь народ вандалов погиб в этом бою и последующем преследовании. Гейламир скрылся в Атласских горах среди мавров и несколько месяцев жил с ними, терпя лишения.

Обнаружив, что он не сможет собрать третью армию, а жить среди грязных варваров невозможно, он решил сдаться Велизарию под гарантию хорошего обращения, каковая была дана, несмотря на то что он убил друга императора Хильдерика.

Весной 534 года Велизарий с триумфом вернулся в Константинополь, приведя пленных – короля и уцелевших вандалов. Его корабли были доверху нагружены сокровищами дворцов Карфагена, трофеями века успешных пиратских рейдов, в том числе некоторыми украшениями, которые Гейзерих увез из Рима в 455 году. Утверждают, что император узнал среди сокровищ семисвечник и золотые сосуды из Иерусалимского храма, которые Тит Цезарь увез в Рим, когда четырьмя веками ранее завоевал Иудею. Он отправил их в храм Гроба Господня в Святом городже, где они были впервые освящены. Велизарию были дарованы почести древнего римского триумфа – этой привилегии не удостаивался ни один индивид в течение четырех веков. Он вошел на ипподром с помпой и положил добычу и пленных к ногам Юстиниана, а сенат и зрители рукоплескали ему как новому Сципиону Африканскому, что он по праву заслужил. В следующем году он получил консульство и все почести, которые император сумел придумать. С его пленником, королем Гейламиром, обращались по-доброму. Ему было пожаловано большое поместье во Фригии, где он и поселился со всей семьей.

В году триумфа Велизария и у него, и у его хозяина появились новые возможности. Осенью 534 года умер больной и испорченный юнец, владевший титулом короля остготов. Ему еще не было восемнадцати лет. Его мать Амаласунта теперь была один на один с дикими готами, лишенная защиты королевского имени. Теперь она была беззащитна перед ненавистью семейств вождей, которых она велела казнить. Понимая, что она не сумеет заставить готов принять правление королевы-регентши, она решила выбрать соправителя и дать ему титул короля. Следующим наследником Теодориха мужского пола после Аталариха был некто Теодахад, сын его сестры Амалберги. Этот принц был отлучен дядей от всех государственных дел за трусость, коварство и двуличие. Он был романизированным тевтоном худшего типа. Как говорится, Vilis Gothus imitatur Romanum. Принц имел склонность к литературе, считал себя философом школы Платона и проявлял интерес к искусству, однако был насквозь подлым и коррумпированным. Амаласунта рассчитывала сыграть на его трусости и превратить в послушный инструмент в ее руках. Но она забыла, что даже трус может быть честолюбивым. По наущению королевы воины Италии объявили Теодахада и Амаласунту соправителями остготов. Менее чем за шесть месяцев король-интриган переманил ее сторонников, которые схватили королеву и бросили ее в тюрьму. Она была заключена в замок на озере Больсена и вскоре убита – с согласия Теодахада – какими-то из родственников той знати, которую она приказала казнить пятью годами раньше. Это было в мае 535 года.