Темные ветры империи
Шрифт:
– Бога?
– удивился он и, как мне показалось, вполне искренне.
– Про бога ничего не скажу, не знаю. Но вот про то, что людей нужно держать в узде, с вами, как с прокурором, поговорить мог бы. Вам эта тема должна быть близка и понятна. Кстати, вы действительно прокурор?
– Конечно.
– Странно.
– Что именно?
– Уже не имеет значения. У нас очень мало времени. У меня, у вас и всех остальных. Руки затекают. Я вас не гоню, но…
– Я понял. Сейчас уйду. Если кто-то из жителей захочет покинуть остров, вы не будете препятствовать?
–
– Какой из них?
– Там знают.
– А кому передать? Имя, адрес.
– Просто доложите начальству. Желательно письменно. Обычно этого бывает достаточно. Кстати, позовите кого-нибудь сюда. А то еще станут вам в спину стрелять. Да, и заберите ваши вещи.
– Где они?
– Там же, где вы и оставили. Прощайте, Попов.
– Минуту.
– Я могу столько не удержать.
– Уж постарайтесь. Вы разобрались, почему радио не работает?
– У нас нет источников питания.
– А до этого? Когда были?
– Какая теперь разница?
– Для вас, возможно, пока и так.
– Любые секреты чего-то стоят.
– Вы хотите поторговаться? Что вам нужно?
– Я уже перечислил, - сказал он, морщась. Наверное, ему действительно было тяжело держать эту здоровенную штуковину. Даже на вид она казалась тяжелой. Пора уносить ноги. Тут тонны пороха и взрывчатки.
– Много чего.
– Мы могли бы договориться.
– С прокурором?
– Послушайте, не дурите. Вставьте чеку.
– Даже не подумаю, - мотнул он головой.
– Вам пора. Кстати, я вам не поверил, когда вы сказали, что с вами чуть ли не армия.
– Со мной больше чем армия, - парировал я. Уж чему-чему, а болтать языком я научился. Солидно и, в сущности, ни о чем.
– Извиниться не желаете?
– Это за что?
– За то, что толкнули меня в эту клоаку.
– Так не убил же, - равнодушно ответил он.
– Хотя мог. Как вы правильно заметили, радио тут не работает.
– На ограниченное расстояние вполне сносно работает. К тому же есть другие средства связи.
– Счет пошел на секунды. Поспешите.
– Да ладно вам пугать. Захотите, я помогу вам с чекой. Умирать-то страшно.
– Вы даже не представляете, насколько вы ошибаетесь. Все, закончили разговор. Я больше не отвечу ни на один вопрос. У меня действительно устали руки. Я ждал вас раньше. И мой вам совет напоследок - не возвращайтесь сюда никогда.
– Что, убьете?
– ухмыльнулся я. Вот уж чего я наслушался в избытке, так это угроз.
– Для этого найдется очень много желающих, уж поверьте мне, Попов.
– Возможно. Ну счастливо оставаться.
Я развернулся и пошел на свет. Сильный мужик. Даже если он блефовал, то все равно сильно это делал. В каком-то смысле я его даже зауважал, хотя претензии к нему все же остались. Выйдя из ангара, я крикнул:
– Эй, кто тут есть? Начальник зовет.
Думаю, меня должны были слышать на всем острове, но, как ни странно, никто не отозвался. Неужто все сбежали? Нет, это слишком неправдоподобно. Просто
– Олег Василия! Никого, - сказал я громко, в расчете на невидимых слушателей моей передачи. В сущности, можно уже и вернуться; Лось уже должен был поставить чеку на место.
– Я тут!
– вывернулся откуда-то Йоська, от которого жутко разило перегаром.
– Иди, - я подбородком указал внутрь.
– Получи ценные указания.
Уговаривать его не пришлось. Видно, он только и искал возможности реабилитироваться в глазах Лося, поэтому и держался поблизости, выискивая подходящий момент. Из ангара послышались приглушенные голоса.
Сопровождающий? При том, что тут имеется вполне надежная телефонная связь? Хитер Лось. Не договаривает, угрожает, капризничает. Теперь я понимаю, как он добился своего положения. Или, может быть, не так? Не добился, а продолжил, так сказать, традицию. Надо было бы про профессора спросить, только возвращаться неохота. И не потому, что он грозится взорвать. Сам затеял, сам и справится. Не в этом дело. Неприятен он мне. Непрофессионально это, понимаю и даже где-то признаю. Но Кононов мне антипатичен. Возможно, во мне поднял голову какой-то застарелый, идущий еще из детства комплекс. Допускаю. Ты меня толкнул, я с тобой больше не дружу и не поделюсь сладкой слюнкой. Но сейчас мне не хотелось сворачивать эту головенку. Антипатичен он мне. Занятен, но неприятен. Наверное, поэтому я не то чтобы так уж люблю командировки, но ощущаю себя в них куда комфортнее, чем в родной конторе, по самую крышу набитую начальниками и приказами, инструкциями, положениями, вводными, рекомендациями, прецедентными случаями, регламентами, бесконечными сводками, совещаниями, оперативными сообщениями, запросами, проверками, апелляциями, служебными записками и отписками, присвоениями, сплетнями и много еще чем кроме чаепитий и перекуров. В командировках мне дышится легче.
Йоська вылетел из темноты ангара, спеша ногами так, что удивительно, как еще не падал, заплетаясь ими. Пьяный, сволочь. Наверняка где-то добавил.
– Все, прокурор, все. Пойдем. Я тебя провожу. До самого берега и даже дальше. Дорогу покажу. Как короче. Ты куда сам-то?
– Дуй вперед, провожатый.
– Так чего вперед? Вместе пойдем.
– Ты - вперед. Расчищать дорогу. Или хочешь, чтобы нас обоих пристрелили? Учти, первым хлопнут тебя.
– Как это хлопнут? Кто? Да я!… Ты знаешь? Как сырок в маслице прокатишься со мной.
– Но ты покатишься первым.
– Да ты что! Мы с тобой…
Передо мной стоял человек, с которым я хотел бы спорить в самую последнюю очередь. Я уже упоминал, что не люблю лишний раз использовать оружие. Но порой приходится. Я направил ствол автомата ему в грудь.
– Ой! Ну ты чего? Чего? Я ж так, между нами. Ну? Пошутил я. Ты чего сразу кипятком против ветра?
– Он потянулся ко мне лицом, вроде как по секрету чего сказать. Разило от него отчаянно. Но и свежий душок присутствовал, точно. Ох! Чую, накатил ему Лось грамульку. И приласкал отечески.