Темные врата

Грановский Антон

Зверь хотел взвыть, но пояс крепко впился ему в горло. Волколак захрипел, извернулся и попытался достать Глеба когтистой лапой, однако когти его ухватили лишь воздух. Глеб, побагровев от усилий, повалил волколака набок и придавил коленями к земле.

Из пасти твари вывалился синеватый язык, глаза угасли. Еще раз волколак сильно дернулся, а потом затих. Глеб соскользнул с хребта чудовища, быстро отбежал в сторону и поднял с земли ольстру. Впрочем, ольстра уже была не нужна. Тварь издохла.

Глеб, обливаясь

потом, опустился на траву. Дышал он тяжело и прерывисто. Руки его были ободраны в кровь, но он этого не замечал. Искоса поглядывая на огромную тушу волколака, Глеб не мог до конца поверить, что сам, и почти голыми руками, прикончил чудовище.

Немного отдышавшись, он поднял глаза к сумеречному небу и взволновано проговорил:

– Бог Хорс, спасибо тебе за по…

И вдруг осекся. Осекся, потому что вспомнил – что не призывал он на помощь бога солнца Хорса, а призвал каких-то неведомых богов Гиблого места. Как так получилось? Видимо, в пылу сражения у него слегка помутилось сознание. Иначе как это объяснить?

За спиной у Глеба хрустнул валежник. Глеб стремительно обернулся. Рамон, Хлопуша и Прошка стояли перед тлеющим костерком и смотрели на волколака. На их оцепенелых, бледных лицах застыл испуг.

Первым овладел собой Рамон. Переведя взгляд на Глеба, он тихо пробормотал:

– Этот волколак… Ты убил его?

Глеб прищурил недобрые глаза и с усмешкой ответил:

– Да. Обычно это называется именно так.

Брови Рамона дрогнули.

– Прости, что не поспешили на помощь, Глеб. Мы не слышали выстрела.

– Я не стрелял, – сказал Глеб.

Хлопуша и Прошка уставились на него недоверчивыми взглядами. А Рамон внимательнее оглядел волколака и нахмурился.

– Я совсем не вижу крови, – сказал он.

– Я тоже, – сиплым голосом подтвердил Хлопуша. – Должно быть, ты ударил его мечом прямо в сердце, Первоход.

Глеб дернул уголком губ:

– Если бы. Когда эта тварь напала на меня, при мне не было ни ольстры, ни меча.

– Как же ты убил его? – изумленно спросил Хлопуша.

– Задушил ремнем.

– Ре… мнем? – не поверил ушам Прошка. – Ты задушил волколака ремнем?

Теперь Хлопуша, Рамон и Прошка смотрели на Глеба с изумлением.

– У меня не было другого выхода, – сказал Глеб.

– Два дня назад ты едва держался на ногах от слабости, – напомнил Рамон. – А сегодня убил волколака голыми руками. В это трудно поверить.

– И тем не менее это так. – Глеб глянул на друзей снизу вверх и усмехнулся: – Вы как будто не рады. На чьей вы стороне, ребята?

Хлопуша двинулся с места, несмело подошел к мертвому чудовищу, присел рядом и осторожно заглянул ему под брюхо.

– Матерый пес, – уважительно определил он. – Больше десяти пудов весу. Отличная была зверюга.

– Прости, я не знал, что он был твоим другом, – с холодной

иронией произнес Глеб. – Будешь его оплакивать или наполнишь его кровью свою флягу?

Хлопуша насупился и зашагал к сумке. Глеб, наконец отдышавшись, нащупал в кармане сигареты.

– Первоход… – позвал его вдруг Прошка, и в голосе мальчишки Глебу послышался испуг.

– Что?

– Твое лицо.

– Да. И что с ним?

– Оно… переменилось, – сдавленно пробормотал Прошка.

Глеб поднял руку к лицу, ощупал щеки, нос и лоб, но не нашел ни одной царапины.

– Опять выдумываешь? – нахмурился Глеб. – Если решишь снова пошутить, то предупреждай. В последнее время у меня туговато с чувством юмора.

– Рамон! – дрогнувшим голосом позвал Прошка, не сводя глаз с лица Глеба. – Рамон, посмотри на Первохода!

Глеб повернул голову и взглянул на толмача. Тот впился взглядом в лицо Глеба так, будто увидел перед собой привидение. Глеб нервно дернул щекой.

– Ну? – с натянутой усмешкой осведомился он. – И что ты увидел?

– Прошка прав. Твое лицо стало другим.

Глеб досадливо поморщился и снова ощупал пальцами лицо. Ему и впрямь показалось, что кожа стала грубее и что кости как-то слишком сильно стали выпирать из-под кожи. Да и подбородок его под стриженой бородой будто бы разросся и слегка отяжелел.

– Хлопуша! – позвал Глеб толстяка. – Иди сюда!

Хлопуша подошел, вопросительно воззрился на Глеба.

– Взгляни-ка на мое лицо, – потребовал Первоход. – Тебе тоже кажется, что мое лицо изменилось?

Хлопуша несколько секунд, сдвинув брови, разглядывал Глеба, после чего пожал плечами и сказал:

– Я ничего такого не вижу. Вот только взгляд твой стал злее и холоднее, но после драки с волколаком иначе и быть не может.

Глеб облегченно вздохнул:

– Я так и думал. Ладно, парни, хватит фантазий. Нам пора идти дальше.

3

Солнце еще не зашло, когда путники вышли из заболоченной местности и оказались в густом сосняке. После ходьбы по зыбким мшаникам идти по твердой земле казалось так легко, словно ноги сами несли их вперед. Хвоя тихонько хрустела под ногами, у корневищ вывороченных деревьев поскрипывал песок, пахло смолой и жухлой травой.

– Первоход, – заговорил после долгого молчания Прошка. – Я никогда не встречал человека, который был бы сильнее тебя.

– Спасибо за комплимент, – усмехаясь, откликнулся Глеб.

– А ты бы смог одолеть кодьяка?

– Легко, если бы в руках у меня была ольстра, а в ней – патроны.

– А без ольстры?

– Без ольстры вряд ли.

– Жаль, – протянул Прошка. – А правда, что Гиблое место делится с ходоками своей Силой?

– Только с теми из них, кому посчастливилось выжить.