Темные времена
Шрифт:
— Это очень смелое заявление, — находясь под впечатлением, заметил Мал. — Обычный стационарный светец прикрывает чуть больше двадцати пяти метров. Мобильный — около пятнадцати. Если вы сделаете то, о чем говорили, то думаю, у вас не будет отбоя от заказов. Боярин Рысев не пожалеет золота и сфер на подобное.
— У меня свой боярин есть, — дипломатично поддела ведуна Лада, — ему решать, кто и что будет заказывать.
— Все обсуждаемо, — поддержал Калинину Константин.
Пока шел разговор, она быстро ела, после чего поднялась.
— Прошу прощения,
— Всем доброй ночи, — вскочив, заявил Горд, взяв Ладу под руку. — Ваше сиятельство, я вам сегодня больше не нужен?
Константин улыбнулся и покачал головой.
— Отдыхайте.
Лада кивнула всем на прощание, и они с бывшим наемником направились к правой лесенке на первую палубу, где было две вполне себе приличных каюты, рассчитанных на семейных. Не такие шикарные апартаменты, как у Воронцова с Юлией, но вполне себе достойные и удобные.
— Откуда у нее эти знания? — в лоб спросил его Мал, стоило Ладе и Горду скрыться из виду.
— Тайна, — улыбнулся Воронцов. — Мал, извини, но ты служишь не мне, а другому роду. А это секрет мой и моего человека. И Рысевых он не касается, если ты, конечно, не надумал оставить у них службу и принесли мне клятву верности перед лицом богов.
Мал улыбнулся и молча развел руками, крыть ему было нечем.
— Твоя правда, боярин, — наконец, произнес он. — Я опричник рода Рысевых, и никогда не откажусь от них. Пожалуй, я тоже пойду спать. Всем доброй ночи.
И он отправился в сторону каюты Константина, где по-прежнему делил комнату с Дроздом.
— Да уж, — выдохнула Юлия, — а ведь это только начало. Когда остальные узнают про Ладу и ее силу, тебе понадобится полк для ее охраны, одни захотят ее переманить, другие выкрасть, третьи убить.
Радим, сидевший напротив, согласно кивнул.
— Боярышня дело говорит друг. Это будет только, когда закончится война. Но думать над этим вопросом советую начинать прямо сейчас. Ладно, я тоже спать, взлетаем на рассвете.
Константин согласно кивнул.
— Спокойной ночи. И вы правы. Лада — алмаз, и очень многие захотят наложить на него лапу. Вот только она не принадлежит мне, ее даже клятва не связывает. Как все кончится, она будет сама решать, где и как ей жить. Неволить не стану.
— Странный ты человек, — заметил Радим и, кивнув Юлии и Воронцову, пошел в сторону своей каюты.
К утру погода начала портиться. С юга шли плотные облака, поднялся ветер, причем довольно серьезный. Взлетали с первыми лучами солнца, но вскоре его закрыли тучи, а через три часа полета зарядил дождь, а небо до самого горизонта стало черным. Где-то в отдалении загрохотал гром, а еще через час в полукилометре от «Прекрасной Анны» засверкали молнии. Порывы ветра стали такими, что леткор вздрагивал от них.
Когда Константин появился на мостике, то застал Радима, стоящим над столом, на котором была расстелена карта. Капитан с обеспокоенным видом что-то искал.
— Все в порядке? — поинтересовался Воронцов, подходя к столу.
— Нет, — сквозь зубы ответил Граф. —
— Понял, не отвлекаю.
— Витор, курс на север, через полтора десятка километров будет небольшой поселок на пару сотен домов. Рядом есть поле, на которое можно приземлиться. Если долетим, это будет большая удача, поскольку тут сплошные леса и заросшие деревьями холмы. Надеюсь, составитель этой карты не ошибся.
Витор послушно начал разворачивать леткор, ложась на новый курс. Теперь ветер был им в хвост, и «Прекрасная Анна» перестала сотрясаться и скрипеть под порывами ураганного ветра. Учитывая, что ветер теперь задувал в спину, даже скорость существенно прибавилась.
Воронцов нервно вытащил портсигар из проклятой столицы и прикурил сигариллу. Радим осуждающе покачал головой, но, уловив, в каком состоянии друг, тяжело вздохнул и поставил на стол тяжелую железную пепельницу.
— Страшно? — спросил он.
И Константин кивнул. Даже в его мире безопасные высокотехнологичные самолеты не рисковали летать в подобную грозу, а тут вообще непонятно, как эта штука в воздухе держится. В рубке было довольно темно, горело несколько светильников на стенах, поэтому при близкой вспышке молнии помещение на мгновение заливало мертвенно бледным светом, а затем прилетал раскат грома. Никогда раньше Воронцов не боялся грозы, но вот сейчас было страшно.
— Радим, а что будет, если молния ударит в нас?
На это граф только рассмеялся.
— Не трепещи, боярин, — выкрикнул он, подбадривая Константина, — у нас есть защита. Пару раз такое со мной случалось, руны справились и рассеяли разряд. Лучше не отвлекай и иди к себе, обними Искру, ей наверняка тоже страшно, только она никогда не признается, гордость не позволит.
Воронцов кивнул и покинул рубку, и даже услышал, как за спиной лязгнул засов. Он улыбнулся этому, правильно поступил Радим, нечего, кому не попадя, шарахаться и отвлекать их с Витором.
В каюте, как и на мостике, царила полутьма. Юлия сидела на кровати, прижав колени к груди и обняв их руками, завороженно и одновременно с испугом смотрела на молнии, которые сверкали то в полусотне метров от леткора, то в отдалении. Яркие вспышки разгоняли тьму, на мгновение ослепляя. Константин уверенным шагом дошел до кровати и, усевшись за спиной девушки, обнял ее.
— Радим заверил, что все нормально, но на всякий случай ищет место для посадки. Мы свернули с курса к небольшому поселению на севере, скоро будем над ним.
— Красиво, — с восхищением произнесла боярышня, — и жутко одновременно. Знаю, что на леткоры ведуны чары накладывают, но как представлю, что молния может испепелить нас, и никакая защита не поможет, становится не по себе. — Она откинулась, прижавшись спиной к его груди. — Ты ведь меня не оставишь? — неожиданно спросила Юлия.
— Только вместе, только вперед, — прошептал ей на ухо Константин. — Не для того я отвоевывал право на тебя у твоей родни.