Темные времена

Михайлов Дем Алексеевич

И так бумажка за бумажкой, свиток за свитком…

Когда я прочел записку от портного, который уведомлял барона, что заказанные им кружевные дамские панталоны уже отправлены герцогине то меня охватило неприятное чувство, будто я занимаюсь подглядыванием за чужой жизнью. Но делать было нечего. К тому же, мне почему — то казалось, что это далеко не первый случай, когда я роюсь в чужих документах и чужих жизнях. Уж больно хорошо я знал это дело — как проглядеть тот или иной документ по диагонали, как изучить и понять небрежно отпечатанный в печати герб, как читать между строк, чтобы понять скрытый смысл в кажущемся невинном послании. Я умудрился даже определить примерное время написания

документов. Мне в глаза бросалось все — состояние пергамента или бумаги, насколько выцвели чернила…

Стоило мне задать себе вопрос — «А откуда собственно я обладаю такими странными умениями?» — как в голове предупреждающе заворочались жернова боли и я поспешно сосредоточился на следующем свитке.

Уже глубокой ночью я закончил чтение последнего документа и с облегчением потер уставшие глаза — большая часть писем была написана людьми похоже никогда не утруждавшими себя изучением искусства каллиграфии и разбирать корявый почерк было сущим мучением.

Из всех бумаг, достаточно интересными оказалось только два уже пожелтевших свитка. Если судить по витиеватой подписи и глубоко отпечатанном в воске оттиске гербовой печатки, писал их самолично лорд Ван Ферсис. Судя по всему, свитки получены отцом Аллариссы незадолго до отбытия в Дикие Земли. Письма были достаточно пространными и одновременно пустыми. В первом письме, заботливый отец небрежно интересовался здоровьем сына, сообщал о отправке защитного артефакта с многочисленной охраной и солидной сумме для закупки всего необходимого для успешного путешествия и основания поселения. Во втором письме, старый лорд просил (скорее требовал) перенести отправку отряда на несколько недель раньше чем было условлено и сообщал, что вскоре прибудет посланный им управитель, чтобы позаботиться о недвижимом имуществе барона. В том же свитке, лорд горестно сетовал, что не может удовлетворить просьбу сына и отправить с ним некоего Квинтеса поскольку его услуги крайне необходимы в столице.

Но больше всего меня заинтересовали не подробные наказы и просьбы старого лорда и повторяющиеся из письма в письмо увещевания не противиться воле отца и обязательно взять с собой «свет его очей» малышку Аллариссу. Похоже, барон был далеко не дурак и прекрасно осознавая насколько опасна затеянная авантюра, решительно не хотел брать с собой единственную дочь, о чем и заявил лорду напрямик. Оно и понятно — к чему тащить с собой десятилетнего ребенка в полные опасностей Дикие Земли? Ясно лишь одно — раз Алларисса оказалась здесь, значит лорд Ван Ферсис сумел настоять на своем.

Убедившись, что больше не осталось не прочтенных документов, я сложил все бумаги барона Ван Ферсис в небольшой мешок, чтобы передать их законной наследнице Аллариссе. Для меня это лишь занимающие место пыльные бумаги, а для девушки память о почти наверняка уже мертвом отце. В сторону я отложил лишь два столь заинтересовавших меня свитка — я собирался показать их отцу Флатису и выслушать его мнение.

В письмах не было ни одного намека что Алларисса нужна лорду для определенной цели, но я в этом больше не сомневался. Осталось лишь выяснить, что за роль во всей этой истории оказалась уготована девушке едва достигнувшей шестнадцатилетия.

На этом, я решил закончить сегодняшний день. Завтрашний день обещал быть сложным и надо хорошенько выспасться, тем более, что спать мне осталось не больше нескольких часов — на самом рассвете начнется ритуал по принесению клятвы крови. Рикар уже провел все необходимые приготовления.

Задув тусклый жировой светильник, я укрылся теплым одеялом и закрыл глаза. Уже через несколько минут я крепко спал и к счастью, не видел никаких сновидений.

Отступление

шестое

Без нужды приложив лошадь плетью, Квинтес в бешенстве огляделся по сторонам с высоты седла, но не обнаружил ничего кроме унылых деревьев с покрытыми снегом голыми ветвями. Посвистывание ветра утихло и теперь их окружало снежное безмолвие. Вот уже пятый день, отряд ниргалов упорно двигался к цели, останавливаясь лишь на короткие ночевки, чтобы дать лошадям отдохнуть. Вот уже пятый день Квинтес изнывал от приступа неконтролируемой ярости и никак не мог выйти из этого состояния.

Проклятый Ситас Ван Мерти! Проклятый старик! Провел его как мальчишку, да еще и посмеялся при этом!

Стоило Квинтесу вспомнить давешний день в оставшемся далеко позади пограничном поселении, как с его губ сорвался приглушенный стон ярости. А ведь так хорошо все начиналось!..

Обнаружить в крошечном городке согбенную фигуру старого мага не составило труда. Завидев торопливо семенящего к трактиру Ситаса, Квинтес не сумел удержать жестокой усмешки и вполголоса отдал четверке ниргалов короткий приказ. Старик не успел сделать и двух шагов, когда его высохшее тщедушное тело затрепыхалось в руках молчаливых ниргалов.

Неспешно подойдя к едва касающемуся земли магу, Квинтес насмешливо произнес:

— Рад тебя снова увидеть, старый друг Ситас — подцепив кончиком пальца скрывающий лицо старика капюшон, он небрежно откинул его в сторону, лишь для того, чтобы изумленно выругаться — это был не Ситас.

На Квинтеса смотрело абсолютно незнакомое ему лицо одетого в лохмотья старика, с бессмысленным взглядом и повисшей на подбородке ниткой слюны. Морщинистое лицо, подбородок покрыт редкой седой щетиной, мутные глаза застыли в одной точке. Это был не Ситас Ван Мерти. Брезгливо оглядев невнятно бормочущего идиота, особое внимание обратив на рваный пыльный плащ, он вновь бессильно выругался — этот некогда баснословно дорогой плащ из тиренского сукна был ему более чем хорошо знаком. Доносчик не ошибся — старый лис Ситас несомненно побывал в городке, и теперь вел игру по своим правилам.

Наклонившись к лицо молчащего незнакомца, Квинтес выплюнул вопрос:

— Где старик давший тебе этот плащ?! Где Ситас?! Говори!

Стоило Квинтесу упомянуть имя Ситаса, как седой оборванец дернулся всем телом и невнятно замычал, словно пытаясь что — то выговорить.

— Что?! Что ты лопочешь?! — Квинтес наклонился еще ближе, морщась от исходящей от бродяги вони и тут же с проклятьем отскочил на шаг назад, прикрывая ладонью лицо — подставной старик плюнул ему в лицо и засмеялся столь знакомым смехом — такое визгливое хихиканье могло исходить только из уст самого Ситаса.

Через мгновение смех резко оборвался и подняв тяжелый взгляд на утирающего лицо Квинтеса, старик неожиданно четко произнес:

— Ты вздумал перехитрить меня, глупый мальчишка? Возомнил себя умнее меня? Ты лишь отребье воняющее тухлой рыбой, как и твой отец!

— Я найду тебя Ситас! — в бешенстве взревел Квинтес, перчаткой вытирая стекающий по щеке плевок — Я найду тебя старик и проткну тебе сердце лезвием своего меча! Будь ты проклят!