Темный аншлаг
Шрифт:
– Сколькими компаниями владеют эти люди из «Трехсот»? – спросил Мэй.
– Я не считал. Пытался это сделать, а тут ты появился. Довольно трудно всех отследить.
– Давай помогу. – Мэй придвинул табуретку и начал просматривать текст.
– Хорошо, – согласился Брайант, шаря в верхнем кармане в поисках очков. – Сегодня утром я плоховато вижу. Вчера вечером мы опоздали в «Гомон», и пришлось сидеть прямо перед экраном; меня чуть не ослепило. Сиди и помогай. – Он ухмыльнулся. – Пусть Бидл побегает.
Процесс проверки занял около часа. Через некоторое время Брайанта непонятно почему разозлило то обстоятельство, что Мэй лучше его справляется
– Итак, сколько ты обнаружил? – спросил он по возвращении.
– Мне следовало догадаться. – Мэй бросил на него многозначительный взгляд. – Точно триста.
– Они владеют тремястами компаниями? Ты уверен?
– Некоторые из них очень небольшие. Одна числится в Скарборо, это театральное агентство по работе с талантами под названием «Кети-колл-продакшнз». Я только что позвонил им и разговаривал с управляющим. Он был рад поговорить со мной.
– Он что-нибудь тебе рассказал?
– Только то, что Андреас Ренальда, владелец, живет здесь, в Лондоне.
– Ловко. Когда-нибудь слышал о Римском клубе? Некоторые считают, что это англо-американский сговор коммерческих директоров и плановиков. Впервые они тайно собрались в конце двадцатых годов, чтобы сформировать своего рода всемирное правительство. Основу его составила некая организация под названием «Клуб трехсот», заимствовавшая свое название из Библии. Послание к римлянам, глава третья, стих трехсотый. Перед самым началом Первой мировой еврейский министр иностранных дел Германии заявил, что экономическое будущее континента – в руках трехсот людей и все знают друг друга. Их также называли олимпийцами, продолжившими дело иллюминатов и катаров. Это одна из параноидальных теорий, согласно которым небольшая элита руководит финансовыми империями всего мира.
– Я бы не стал искать тайных организаций там, где их нет, – заявил Мэй, просматривая напечатанные адреса.
– Тебе придется согласиться с тем, что название группы, контролирующей театральную компанию, совпадает с их именем.
– В этом совпадении нет ни малейшего смысла, – возбужденно ответил Мэй. Он начал понимать, куда клонит Брайант. – С какой стати владельцу такой компании нужно убивать исполнителей в спектакле, который стоит ему целое состояние?
– В этом-то и вопрос, не так ли? – Брайант зловеще улыбнулся.
– Тебе не кажется, что и без нас хватает безумных слухов о проникновении нацистов в английский бизнес?
– Если из опыта войны извлечь урок, Джон, то он заключается в том, что всегда надо быть готовым к неожиданностям и к тому, что столкнешься с непостижимым. Сейчас не время мыслить по канонам. Все постоянно меняется.
Словно подтверждая высказанное Брайантом предостережение, по оконному стеклу внезапно стукнули камнем. Когда Мэй выглянул на улицу, он увидел, что снизу на него с мольбой в глазах смотрит Бетти Трэммел.
– Ваш сержант в юбке меня не пускает, – объяснила она. – Я сказала ей, что мне просто надо тебя увидеть.
Бросив взгляд на ее темные опухшие глаза, Мэй сразу осознал, что удушающий, иллюзорный мир театра «Палас» созывает под свои своды тех, кто находится в его орбите.
31
Сила увечных
Артур Брайант сидел в мертвящем сумраке отделанного мрамором фойе, размышляя, стоит ли еще раз побеспокоить секретаршу в приемной. Он уже сорок минут ждал встречи с Андреасом
– Пожалуйста, поднимайтесь на четвертый этаж, мистер Брайант, вас там встретят.
Молодой детектив посмотрел на себя в зеркало и поправил узел галстука. Идею побеседовать с главой театральной компании подкинул его напарник. Мэй умел производить благоприятное впечатление на незнакомых людей, тогда как манера общения Брайанта отличалась витиеватостью и задиристостью. Дабы не отстать от обаятельного напарника, Брайант настоял на том, чтобы самому выполнить эту миссию, и за несколько минут до того, как покинуть Боу-стрит, набросал беглый перечень вопросов. Он точно не знал, чего ждет от этой встречи, но внутренний голос подсказывал, что начать лучше всего с главы клана.
Джон Мэй тем временем приводил в чувство свою хористку, которая никак не могла опомниться после нападения в театре. Зловещее описание ее обидчика, без сомнения, было сильно преувеличено под влиянием расшатанных затемнением нервов и большой дозы принятого накануне алкоголя. Именно такое предположение Брайант выдвинул Мэю. Впрочем, это не говорило о его бессердечии; шутить на тему страха в эти дни было нетрудно. Страх испытывали все. Никто не знал ничего наверняка. Газетам не хватало бумаги и новостей. Они пестрели душещипательными историями о лошадях, выкопанных из-под руин взорванных конюшен, а о том, что ожидает страну в ближайшем и более отдаленном будущем, умалчивали. Возможно, в этом был свой смысл, заключил Брайант; если люди распознают голую правду, они тут же падут духом.
Помощница Андреаса Ренальды была облачена в черное шерстяное платье и черные чулки и больше напоминала профессиональную актрису, нежели те, кого он встречал в театре. Его провели в роскошный кабинет в кремовых тонах, выходивший окнами на доходные дома Эдвардианской эпохи. Не странно ли, подумал он, что пары, разгуливающие по дому в пижамах, и администрацию компании разделяют всего десять ярдов и пара стеклянных панелей.
– Правда, необычно? – раздался у него за спиной голос с сильным акцентом. – В первый день я приехал рано утром и, подойдя к окну, увидел в нескольких футах от себя раздетую смущенную женщину. В моей стране подобное невозможно себе представить. Там люди гораздо уважительнее относятся к себе.
Брайант обернулся и увидел коренастого мужчину лет под сорок, с волосами до плеч и жестким взглядом карих глаз. Когда он, пошатываясь, прошел по комнате, детектив догадался, что перед ним человек, у которого на обеих ногах металлические шины.
– Я Андреас Ренальда. – Финансовый магнат протянул ему руку. – А вы наверняка мистер Брайант. Пожалуйста, присаживайтесь. Вы меня извините, если я постою.
Брайант попытался объяснить свой удивленный взгляд.
– Мне жаль, я вижу, вас ранило.