Темный час перед рассветом

Кочет Чарли

Пока Себ доставал вещи из сушилки, Хадсон, подперев плечом стену, стоял рядом и смотрел на то, как массивные мускулы териана тигра перекатываются под рубашкой.

— Спасибо, что пришел, — поблагодарил его Себ, наполняя корзину для белья. — Твой визит их очень обрадовал.

Хадсон молча обвел взглядом комнату. Он никак не ожидал, что спустя столько лет все еще сможет чувствовать себя здесь как дома.

— Я скучал по ним, — признался Хадсон.

Джулия с Томасом стали ему ближе, чем родные родители. Поначалу Хадсон был в замешательстве. Он впервые видел, что родители не ругают своих детей, если те по неосторожности опрокинули вазу. Джулию

и Томаса в первую очередь интересовала сохранность детей, а не вазы. Никаких выговоров с упоминанием, что сколько стоит. Ни оскорблений или обвинений в неуклюжести.

Да что говорить, если для Хадсона шоком были семейные объятья и поцелуи, так как собственные родители никогда не проявляли к нему подобной любви. Впервые услышав об этом, Себ был шокирован, а Хадсон все не мог взять в толк, почему все смотрят на него с такой печалью в глазах. В конце концов, невозможно быть лишенным того, чего ты никогда не имел. Тогда Себ уточнил, все ли в порядке и можно ли его родителям и дальше обнимать его? Хадсон согласился. Негативных ощущений объятья у него не вызывали. Это было довольно приятно, хоть и непривычно. И вряд ли родители Хадсона не любили его, просто в их семье не принято было проявлять любовь таким образом. В основном она выражалась деньгами.

— Волчонок? Ты в порядке?

— Я понятия не имел, что все будет так... будто я и не уходил вовсе, — ответил Хадсон, тяжело вздохнув. Эта комната хранила столько счастливых воспоминаний. Тут он когда-то мечтал, что станет мужем Себастьяна Хоббса, териана, который был воплощением его мечты.

— Знаю, — тихий голос Себа вывел его из ступора и Хадсон медленно перевел на него взгляд. Зеленые глаза териана тигра светились любовью. Как этот прекрасный мужчина может быть столь добрым и терпеливым?

— Здесь у нас многое случилось впервые. — Себ кивнул на телек у стены. — Тут ты впервые надрал мне зад в Марио Карт. А тут, — указал пальцем на хоккейный стол, — ты надрал мне зад в настольном хоккее. Тут в настольном теннисе. Секрет в твоем невероятном задротстве? Иначе как ты умудряешься обыгрывать спортсмена в спортивных состязаниях?

Хадсон лишь пожал плечами.

— Я всегда был довольно хорош в спорте.

Себ кивнул в сторону бильярдного стола.

— Ну, по крайней мере, я смог обыграть тебя в пул.

— Только потому, что ты жульничал, — напомнил ему Хадсон.

Себ изобразил оскорбленную невинность.

— Я? Жульничал? Я выиграл честно, — покачал головой Себ.

— Ты серьезно? — Хадсон обошел бильярдный стол и наклонился над зеленой столешницей. — Я все помню. Это случилось здесь, — заявил он, прицеливаясь в лузу воображаемым кием. — Мне оставался всего один удар до победы. Я идеально подобрал угол, а ты...

Себ подошел сзади и, обхватив ладонями бедра Хадсона, прижался пахом к его ягодицам. Тот осекся на полуслове, вмиг потеряв дар речи.

— Все верно,— медленно проговорил Себ низким хриплым голосом. Он склонился над Хадсоном и прижался теплым животом к его спине. — Теперь я вспомнил. Ты как раз прицелился для удара, а я подошел сзади и прижался вот так. Тогда ты врезал по мячу так сильно, что тот вылетел со стола.

Хадсон тяжело сглотнул. Он медленно выровнялся, не переставая прижиматься к Себу. По телу Хадсона прокатилась знакомая дрожь и он прикрыл глаза. Объятья Себа моментально вызвали в нем желание.

Он так долго был один. Сколько еще им расплачиваться за эту ошибку? Если бы Хадсон мог отмотать время назад, он бы сделал все, чтобы той трагедии не случилось. Прошло

почти семь лет. Вот уже семь лет он ощущал себя несчастным и неполноценным, просыпаясь в пустой постели и притворяясь, что не умирает внутри. Может если бы они не были связаны узами, Хадсон смог бы двигаться дальше, если бы Себ не сделал его своим и не проник в его душу так глубоко, то не было бы так больно? Однако пока у него была возможность видеться с Себом и каждый день наслаждаться его улыбкой, где-то внутри еще теплилась надежда на то, что возможно когда-нибудь все изменится. И несмотря на боль, он все таки не жалел, что влюбился в него и согласился связать их узами.

Себ осторожно развернул Хадсона к себе лицом и в его глазах териан увидел отражение всей их совместной жизни. Тот в ответ осторожно коснулся пальцами его подбородка, ощутив, как приятно щетина покалывает подушечки. Хадсон скользил взглядом по лицу любимого, рассматривая такие родные точеные черты. Себ с улыбкой наблюдал за ним из-под полуопущенных ресниц. Хадсон обожал его улыбку и ямочки на щеках, возникающие лишь тогда, когда он был искренне счастлив. Внушительный рост и могучее телосложение Себастьяна Хоббса многих могло напугать, но только не Хадсона. Объятья этого удивительного териана казались ему самым безопасным местом на свете. Ведь, несмотря на силу этих огромных, внешне грубых рук, к Хадсону они прикасались всегда очень бережно. Себ не умел любить наполовину и если он решил отдать кому-то свое сердце, то отдавал его без остатка.

— Я давно не приходил сюда, — признался Себ, все еще обнимая Хадсона за талию. Низкий, раскатистый голос териана тигра звучал завораживающе, зеленые глаза смотрели с обожанием.

— Почему?

Себ осторожно коснулся лица Хадсона ладонью.

— Слишком больно.

Хадсон медленно положил ладони на мощную грудь Себа и осторожно провел пальцами вниз по его торсу. Ощутив упругие мышцы преса под футболкой, Хадсон тут же вспомнил, как этот мужчина выглядит без одежды, как приятно ощущать на себе вес его горячего тела, как восхитительно чувствовать на своей шее его обжигающее дыхание, когда они вместе двигаются в такт и можно обхватить ногами его талию. Себ всегда стремился в первую очередь доставить удовольствие партнеру. Во время занятий любовью он думал о Хадсоне больше чем о себе, а тот принимал все как должное. Нина была права. С самого начала их отношений Хадсон получал все что угодно, отдавая взамен лишь малую часть того, что мог бы. Он был ужасным эгоистом.

— Мне так жаль, — выдавил Хадсон надломленным голосом. — Прости.

— За что?

— За ту выходку в Декатрии.

За то, что не ценил тебя.

Себ покачал головой.

— Не стоит извиняться.

— Нет. Я поступил ужасно и мне стыдно за это. Я просто хотел твоего внимания и повел себя будто незрелый подросток.

Он постоянно отталкивал Себа, чтобы обидеться, после того как тот реагировал должным образом. Отвратительно.

Себ непонимающе нахмурился.

— Ты хотел моего внимания?

После недолгого колебания Хадсон кивнул и сразу же отвел глаза, чувствуя, как его лицо густо заливается краской. Но Себ осторожно взял его за подбородок и развернул к себе.

— Детка, — проговорил он низким хриплым голосом. — Все мое внимание всегда сосредоточено лишь на тебе. Всегда. Даже когда тебя нет рядом, я думаю лишь о тебе.

Хадсон тяжело вздохнул.

— Ну почему ты всегда такой... потрясающий?

— Дом бы подобрал другой эпитет, — усмехнулся Себ.