Темный час
Шрифт:
Облегчение и разочарование боролись во мне, когда я убрал нож, отпустил его запястья, затем застегнул штаны. Линкольн приподнялся на локте и отступил от стола. Каспиан изучал короля сузившимися глазами. Грей потянулся за его спиной, и я услышала щелчок снятого с предохранителя пистолета.
Король встал, его грудь вздымалась, а глаза наполнились слезами.
— По ту сторону моста, за дворцовыми садами, есть коттедж. Он стоит у подножия холма и окружен деревьями. Там уже много лет никто не живет. — Он провел рукой по лицу, вероятно, пытаясь вернуть себе самообладание. — Вот что ты ищешь.
Грей посмотрел на меня.
—
ГЛАВА 42
Моя комната была такой же, какой я ее оставила. Ничего не изменилось. Но ничто не казалось прежним.
Чендлер был там, в коридоре, и делал Бог знает что с моим отцом, а меня отправили в мою комнату, как непослушного ребенка, не понимая, почему. Мне хотелось кричать, топать ногами и закатывать истерики, требовать, чтобы кто-то, кто угодно, рассказал мне, что, черт возьми, происходит.
— Я доверяю Каспиану, — сказал Лиам. — А ты должна доверять мне. Есть вещи, которые происходят, которые ты не можешь понять — завеса лжи, за которой люди любят прятаться.
Он понятия не имел, что я знала. Боже, я устала от того, что люди недооценивают меня. Я лежала над алтарем по ту сторону этого занавеса. Мое тело было использовано в качестве кровавой жертвы во время ритуала. Чендлер был избит и покрыт шрамами теми же людьми. Я видела следы и читала муки в его глазах.
Я знала секрет своего отца. Может быть, не весь, но я знала достаточно.
— Пусть они отдернут занавес, Эни, — сказал он, затем закрыл дверь моей спальни и оставил меня одну.
На несколько часов сегодня я забыла все секреты и ложь, забыла темноту. На какое-то время я позволила себе почувствовать, поверить в то, что мы можем быть нормальными. Я подумала, что, возможно, Чендлер чувствовал то же самое. Я должна была знать, что с такими мужчинами, как он, гнев всегда побеждает. Я открыла шторы и уставилась в окно на сады, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в груди. Все выглядело таким тихим, мирным и безмятежным, хотя внутри меня, казалось, назревала буря.
Рука закрыла мне рот, перехватив дыхание, и что-то твердое и холодное прижалось к подбородку. Пистолет. Рука обхватила меня за талию, прижимая к твердому телу.
— Издай хоть один звук, и я спущу этот гребаный курок.
Я знала этот голос.
Принц Александр.
Страх пробрал меня до костей. Но не тот страх, который вызывал во мне возбуждение. Он не был Чендлером. Этот страх сковывал, сковывал мою грудь и мешал дышать.
Я открыла рот и укусила его за ладонь. Сильно.
Он отдернул руку от моего рта, оставив капли крови на полу. Затем он отпрянул назад и ударил меня по лицу. Крошечные искры яркого света усеяли мое зрение от удара. — Ты тупая сука.
Я наступила ему на ногу, и он завыл мне в ухо. Я вцепилась ногтями в руку, которая обхватила мои ребра и сдавила легкие. Может быть, я и не выберусь из этого живой,
— Я следил за тобой, Эни. Я знаю все. — Его горячее дыхание заставило мою кожу покрыться мурашками. — У меня везде есть люди. Думаешь, я не знал, что ты придешь? — Он засмеялся, потом резко замолчал. — Ты и твой парень все испортите, — шипел он мне на ухо. — И я не могу этого допустить.
Периферийным зрением я наблюдала, как он поднял руку, занося пистолет в воздух рядом с моей головой. Я втянула воздух, готовясь к тому, что произойдет дальше.
А потом все стало черным.
ГЛАВА 43
Айелсвик был чем-то вроде картины Томаса Кинкейда (прим. американский художник, импрессионист) или из какой-то мифической книги, ставшей фильмом. Все здесь было сделано из лепнины и камня, от зданий до мостов и мощенных дорожек, подобных той, по которой мы шли сейчас. Сад представлял собой широкое открытое пространство с цветущими цветами, разбросанными по изумрудно-зеленой траве. Мост пересекал ручей с кристально чистой водой, текущей по поросшим мхом камням. Все вокруг было спокойным, безмятежным и почти волшебным.
И Эннистон жила здесь. Неудивительно, что она по-другому смотрела на мир. Она буквально выросла среди солнечного света и роз, в то время как я вырос в окружении бетона и стали. Я ограждал ее от правды, как мог, но что-то подсказывало мне, что после сегодняшнего дня я больше не смогу этого делать. Я понятия не имел, как, блядь, мне это объяснить.
— Ты трахнул принцессу? — голос Каспиана прервал мои мысли.
— Ты трахал мою сестру? — добавил Лиам, и я не могла понять, был ли шок в его голосе от того, что я трахнул Эннистон, или он все еще не отошел от того, что мы чуть не сделали с его отцом.
Я переступил через один из больших камней на тропинке.
— У меня не было выбора.
— У тебя всегда есть выбор, — сказал Каспиан.
Линкольн добавил, перешагивая через тот же камень.
— Ты имеешь в виду, как ты решил трахнуть мою сестру? — Он приподнял бровь, глядя на Лиама, как будто это был какой-то Братский кодекс против траха сестры.
Я уставился на него.
— Что это было? Вы двое теперь связаны?
Линкольн засмеялся.
— Ты имеешь в виду мою жену? — сказал Каспиан, кислота капала из его слов. Этот парень вел себя так, словно нельзя было даже упоминать имя Татум без его разрешения.
Мы продолжали идти.
Я рассказал им об Индукции и обо всем, что произошло той ночью. Мне казалось неправильным рассказывать такую зловещую историю в таком райском месте.
— Какого хрена ты это сделал? — спросил Каспиан, когда я закончил. — Какого хрена ты подверг себя этому?
— Знаешь, как в фильмах: кто-то уговаривает монстра открыть рот, а другой человек бросает внутрь бомбу. А через тридцать секунд, БУМ! — Я сделал паузу, давая своим словам впитаться. — Я хотел быть бомбой.