Темный Демон

Фихан Кристин

– Если ты мне доверяешь, то проблемы не существует. Мы не собираемся держать у себя эту вещь.

– А не лучше ли оставить ее там, где она сейчас, и забрать в том случае, если станет очевидно, что Ксавьер уже почти нашёл её местонахождение? – Наталья вышла из тени. – Не проси меня это делать, Викирнофф. Я не могу поступиться тем, что считаю правильным, даже ради тебя.

– Ты считаешь, что лучше оставить книгу там? Как ты думаешь, почему вампиры ищут женщин, с экстрасенсорными способностями, способных считывать прошлое через прикосновение? И отчего так много вампиров собралось здесь? Из-за войны между ними и Карпатцами?

Я полагаю, они ищут книгу. Ксавьер знает, что твоего отца схватили возле торфяного болота. Он наверняка будет искать там.

– Защитные заклинания выстоят.

– В самом деле? Кто учил твоего отца ставить защиту? И кто учил тебя? Даже Рэзван знает, какие заклятья ты используешь. Они не продержатся, и я думаю, ты это знаешь.

– Тогда я буду охранять книгу. Я спрячу ее еще где-нибудь, объеду половину мира, но найду место, где ему никогда не придет в голову её искать.

– Наталья.

Она откинула голову, открыв горло, но руки, стиснутые в кулаки, были прижаты к бокам. Её имя. Только имя, произнесенное его выразительным голосом.

– Я найду эту проклятую книгу, Вик, но не собираюсь передавать ее принцу, пока не буду уверена, что она в безопасности.

– Для меня этого достаточно, ainaak eny'em, я не могу просить тебя о большем, – он предложил ей руку. – Давай пойдем и отыщем ее. 

Глава 17

Торфяные болота неожиданно оказались столь же красивы, сколь и ужасны. Наталья осторожно подошла к краю огромной топи, подступавшей к границе хвойного леса, где влага просачивалась отовсюду, принимая форму огромного болота. Повсюду в изобилии рос мох сфагнум, его похожие на перышки легкие стебельки и листья заманчиво стелились по земле, приглашая подойти ближе. Орхидеи и дюжина еще каких–то растений цвели, окаймляя и покрывая темную поверхность воды. Почва, даже у берега, была топкой, и, стоило Наталье сделать шаг, как растущие поблизости деревья сотрясались.

– Некоторые из этих растений огромны….

– Они плотоядные. Едят насекомых, – сказал Викирнофф.

– И все же… – Наталья бросила внимательный взгляд на окружавшие их горы, вздымавшиеся острыми пиками в небо, которые отчасти скрывал густой туман. Здесь росло множество сосен, некоторые нижние ветви наполовину утопали в болоте, поэтому на поверхности вперемешку с густой растительностью плавали иголки. Наталья прижала ладонь к родинке, которая предупреждала о приближении вампиров.

– Не думаю, что за нами следят. Ты чувствуешь опасность?

– Не со стороны вампиров. Хотя я и прежде не ощутил их приближения. Думаю, из-за паразитов в вампирской крови. Не представляю, как это помогает скрываться, но, похоже, средство действенное. – Карпатцу еще было не по себе. Лес слишком сильно давил на него, а запах торфяного болота перебивал все прочие.

– Ты сможешь распутать охранные заклинания отсюда, Наталья? – для сражения тут было больше места. Викирнофф предпочитал твердую землю топкой и заболоченной почве.

– Нет. Я должна оказаться в точности там, где находился отец. Это часть предпринятых им мер по обеспечению безопасности. Когда вампиры появятся, тебе придется удерживать их и не давать приблизиться ко мне, когда я достану книгу. Как только они узнают, что мы тут ищем, то осушат болото прежде, чем отступят.

Топь действительно была

огромна, с зияющими повсюду провалами. В лунном свете озерца стоячей воды казались предательски глубокими, несмотря на цветущие на поверхности растения.

– Будь очень осторожна, Наталья, – едва ли стоило предупреждать, но ее неуверенность вкупе с тянущим весом мечей за спиной Викирноффа, лишь усилили его беспокойство.

Наталья бросила на Карпатца быстрый и дерзкий взгляд.

– Осторожность – мое второе имя.

Викирнофф нахмурился в ответ.

– Ситуация достаточно серьезная, Наталья.

Её брови взлетели вверх.

– Да, ты что? Ни за что бы ни догадалась. А я-то думала, что будет классно, этакая пошлая развлекушка, вроде как в «Создании из Черной лагуны». Мне и в голову не приходило, что ситуация, оказывается, может серьезной.

– Есть такое понятие, как чрезмерная самоуверенность, – последовало короткое молчание. – А что такое «Создание из Черной лагуны»?

Наталья в раздражении пожала плечами.

– Чем же ты занимался все эти годы? Ты что, даже телевизор не смотрел? «Создание из Черной лагуны» – это классика. Фильм, который надо посмотреть обязательно. Вроде «Кинг Конга» или «Годзиллы». Ты наверняка их видел, – но карпатец казался озадаченным, и женщина вздохнула. – Там в результате мутации ученый становится чудовищем, которое живет в лагуне… – тут она умолкла. – Ладно, не бери в голову. Но нам придется поработать над твоим просвещением в области кинематографа. Ты пропустил столько потрясающих вещей. Это же обучение. Откуда, по-твоему, я узнала о вампирах?

Викирнофф покачал головой.

– И знать не хочу.

– Да из фильмов, конечно же. Я решила, что стану режиссером. Буду снимать замечательные картины о вампирах, – Наталья вышла на узкую полоску земли, протянувшуюся через трясину. – Эти горы создают потрясающие декорации, от того, в каком направлении дует ветер, где-то затишье, а в другом месте ураган, туман так и стелется, а уж обо всех этих болотах и ледяных пещерах я и не говорю.

– Думаю этого достаточно, – ответил Викирнофф. Голос Карпатца звучал хрипло, и Наталья бросила на него внимательный и острый взгляд.

 Сердце Викирноффа билось где-то в горле, когда он смотрел, как она следует по тропе, аккуратно проложенной ее отцом. По пути, который они оба запомнили. И не важно, насколько осторожно и легко она наступала, почти скользила над островками травы, он все равно боялся за нее. Страх обретает совсем иное значение, если это тревога за любимую.

Любовь. Он ощутил это слово на вкус – пробуя тщательнее, сомневаясь. Как можно сравнивать ужасное, всепоглощающее чувство, которое каким-то образом внезапно настигло его, и это короткое словечко? Или ему так кажется, потому что Наталья – его пара? Или это оттого, кто она? Какая она? Он и вообразить не мог, что захочет женщину без её пристрастия к ночным киносеансам. И как бы его ни раздражали дерзкие и остроумные замечания Натальи, Карпатца охватывало беспокойство, если она их не делала. Была ли любовь причиной того, что Викирнофф стал отныне думать в первую очередь о ней? Столетиями лишь голод заставлял его действовать. Но теперь даже этот мотив отошел на второй план.