Тёмный день

Сербжинская Ирина

Дадалион с сомнением покачал головой.

— Ну-ну…

— Что? Мне действительно в Морское Управление надо: Басиянду вернуть и документики кое-какие Барклюне отнести. Он просил несколько доверенностей перевести, я и перевел.

— Эх, кабы не моя проклятая прозрачность! — с досадой воскликнул Фендуляр. — Полетел бы я с тобой! Прошвырнулся бы по городишку, народишко посмотрел! Да пока на улице солнце, я и носа высунуть не могу!

Дадалион возвел глаза к потолку, отыскивая устроившегося между балками призрака.

— Клиент сегодня придет, помнишь об этом? Тохта, кто будет?

— Купец из Пяти

Княжеств Дакена.

— Опять купчишка! — недовольно прогудел Фендуляр. — Надоели они мне, ничего не слышали о бароне Патоне Пике…

— А ты все же возвращайся побыстрей, — посоветовал Дадалион Дарину. — Не очень мне хочется с повелителем ламий беседу вести.

— Я быстро, быстро. Сейчас, соберусь только, — пообещал Дарин и понесся наверх, в свою комнату.

Сборы были недолгими. Из корзины с бельем он вытащил зеленую рубаху, мельком оглядел ее и признал вполне чистой: пятно от чернил на воротнике все равно никто не заметит, а следы от горячего воска на рукаве — и вовсе ерунда. Поверх рубахи набросил кожаный жилет Дадалиона, рассовал по карманам мелочь, прихватил несколько листов бумаг — документы для Барклюни и еще успел заскочить на кухню, отломить кусок булки.

— Не задержусь, — пообещал он, набивая рот хлебом. — Только в библиотеке разузнаю, что к чему, да Меркателя найду. Басиянда, собирайся!

Раб с готовностью отставил пустой вылизанный горшок и подскочил к Дарину.

— Я готов, господин, следовать за тобой куда угодно!

— И я пойду, пожалуй, — небрежно проговорил кобольд, спрыгивая со стула. — Дела у меня… а по дороге поговорим про меняльную лавочку, — пробормотал он сквозь зубы, бросив на парня многозначительный взгляд.

— Чародеишки тебя к библиотеке и близко не подпустят, — прогудел Фендуляр в качестве доброго напутствия. — Не разрешат они, кому попало их магические книжонки читать. Так что лучше сиди дома да повелителя ламий жди. Отдашь амулетишко — и дело с концом! А, может, тебя все-таки прикончат? — с надеждой спросил он.

Дарин наградил призрака сердитым взглядом.

— Знаешь, Фендуляр, я иногда очень хорошо твоих соседей понимаю. Ты кого угодно достать можешь!

Тот пожал плечами.

— Просто дал тебе дружеский совет… советишко, так сказать! Иди, да расскажи потом что и как. Изнываю от любопытства!

— Ладно, ладно… Басиянда, за мной!

Дарин торопливо выскочил за дверь, с грохотом сбежал по ступенькам и у калитки нос к носу столкнулся с Тайей.

— Э… м-м-м… — промычал он, с досадой подумав, что встречи, пожалуй, можно было бы избежать, если б покинуть дом через задний ход.

— Ты что, дар речи потерял? — насмешливо спросила девушка.

— Потерял, ага, — пробурчал Дарин и посторонился, пропуская ее. — И найти никак не могу. Дадалион в лавке.

Тохта потянул носом.

— Опять булочки? Дарин, хочешь булочку?

— Нет уж, спасибо, — пробурчал тот, незаметно проглотив слюнки. — Надоело: каждый день булки и булки. Терпеть их не могу!

Кобольд задумчиво почесал бок.

— Вчера вечером ты их уписывал, будь здоров!

Дарин незаметно пихнул его ногой и понятливый Тохта тут же умолк.

— А это кто? — Тайя кивнула на Басиянду.

— Ч-черт… это… все тебе знать надо! Знакомый это мой, поняла? Знакомый!

Басиянда протиснулся мимо Дарина

и отвесил девушке поклон.

— Я — раб этого господина! Уже второй день я — его раб и могу сказать, это были счастливейшие дни моей жизни, госпожа!

Глаза «госпожи» округлились.

— Как это?

— Басиянда! — процедил Дарин, сверля глазами раба. — Кто тебя за язык тянул?!

— У тебя теперь есть раб?!

Дарин закатил глаза.

— Да! У меня теперь есть раб! Будет мне еду готовить, рубашки стирать и… Басиняда, чем там еще рабы занимаются?

— Господин, — почтительно, но твердо ответил тот. — У рабов очень, очень много дел! Но готовить еду и стирать, это, господин, обязанность твоей жены!

— Ага. Вот только жены мне не хватало, — недовольно проворчал Дарин. — Ладно, пора нам. У нас, рабовладельцев, дел полно, болтать некогда. Поняла?

Вот так-то. Привет жениху!

Первые несколько минут на улице Дарин чувствовал себя не очень-то уютно: трудно радоваться жизни, когда ежеминутно приходится ожидать таких неприятных гостей, как ламии или драконы. Но долго унывать он не умел и, в конце концов, решил так: что будет, то и будет, главное — попытаться успеть сделать то, что задумал. Да и трудно унывать, когда начинается прекрасное утро и теплый летний ветер несет запахи моря и цветущих садов! Дарин и Тохта почтительно поприветствовали гоблина-сапожника, уже открывшего свою лавку, кивнули водоносам, топившимся у круглых колодцев, прошли до конца переулка и повернули на широкую, вымощенную камнями улицу. Тут народу было побольше: все спешили к Привратной площади, надеясь купить что-нибудь в последний день Летней Ярмарки.

Басиянда, шедший, как и подобает благовоспитанному рабу позади, вдруг откашлялся.

— Господин, я приступаю к своим обязанностям, — громко объявил он.

— К каким еще обязанностям? — осведомился Дарин, отвлекаясь от разговора с Тохтой.

Вместо ответа Басиянда приосанился, набрал в грудь побольше воздуху и заголосил.

— Дорогу, дорогу моему господину!

Он неожиданности Тохта подпрыгнул, упал на все четыре лапы и зашипел.

Басиянда же проворно проскочил мимо остолбеневшего Дарина и, расталкивая людей, завопил дальше:

— Вот идет мой господин! Уступите ему дорогу! — он отпихнул мальчишку-посыльного, оттеснил в сторону гнома, катившего ручную тележку, и повернулся к Дарину. — Проходите, господин, путь свободен!

— Басиянда… — пролепетал изумленный «рабовладелец». — Ты чего?

— Я счастлив служить моему господину! Я самый прилежный раб и самый счастливый из всех существующих! Следуйте за мной, господин!

И он устремился вперед.

Дарин опомнился, в два прыжка нагнал «прилежного раба», ухватил за полу одеяния, оттащил в сторону и прижал к стене.

— Ты что, сдурел? — прошипел он, оглядываясь по сторонам. — Чего ты орешь? Проходите, проходите! — махнул Дарин остановившимся зевакам. — Чего уставились? Большой человек, что на него глазеть?

— Я прославляю тебя, мой господин, — непреклонным тоном объявил Басиняда. — Так положено. Я вижу, что ты, мой господин, еще не до конца понимаешь, что долг каждого раба — прославлять своего…

Он набрал побольше воздуху и заголосил так, что у парня зазвенело в ушах:

— Я — счастливый и преданный раб моего…