Темный грех
Шрифт:
— Хочу дать тебе совет. Если тебя когда-нибудь пригласят выступить с мотивационной речью, откажись.
Подул ветер, запустив несколько прядек мне в лицо. Я закрепляю их за ухом и плотнее закутываюсь в одеяло.
— Тебе холодно?
— Нет, просто хочу спать. Обычно на меня так действует вино. — Держа бутылку в одной руке и сжимая одеяло другой, я скольжу задницей по деревянной скамье, пока не оказываюсь рядом с ним. Он снова пахнет лесом.
— Вижу, ты купил себе новое пальто. Могу я тогда оставить себе ту, что ты оставил?
—
Я закрываю глаза и опускаю голову ему на плечо.
— Что ты делаешь на моей крыше, сталкер?
— Не уверен.
Под нами раздается шум транспорта, убаюкивая меня. Я поворачиваю голову так, что мой нос упирается в рукав его пальто, и вдыхаю его запах. Он напрягается, но не отстраняется.
— Спасибо за сельдерей.
Проходит несколько секунд, прежде чем он снова говорит:
— Это должна была быть петрушка.
— Я догадалась. Ты украл его?
— Я не воровал. — Он поднимает край одеяла и накрывает им мои ноги. — Я оставил деньги в кассе.
— Тогда, наверное, все в порядке. — Я чуть сильнее прислоняюсь к нему. На этот раз он кажется более спокойным из-за моей близости. Проходит мгновение, и он обхватывает меня за спину. Волнение разливается по моим венам от прикосновения его тела к моему. Да, есть одеяло и его пальто, а также остальная одежда, которая служит барьером, но все равно так приятно прижиматься к нему. Я наклоняю голову, пока мой нос не касается его пальто, и тут в мой разум проникает случайная мысль.
— Ты женат?
— Нет.
С моих губ срывается вздох облегчения.
— Одна из моих подруг вышла замуж на прошлой неделе. У нее было самое красивое платье, которое я когда-либо видела — белоснежное, из нежного кружева, с маленькими сверкающими кристаллами по подолу. А жених… На нем был белый костюм. Они выглядели такими счастливыми. Может быть, потому что это была настоящая свадьба.
— А бывают и ненастоящие свадьбы?
— Большинство свадеб в нашей семье ненастоящие, потому что пары женятся по обязанности, а не по любви. Это отстой. — Я зеваю и подношу бутылку к губам, но прежде чем я успеваю сделать еще один глоток, он забирает ее у меня из рук.
— Думаю, с тебя хватит.
— Зануда. — Я протягиваю руку, пытаясь выхватить свое вино. — Можно мне вернуть мою бутылку, пожалуйста?
— Нет. — Раздается отрывистый ответ над моей головой, и через мгновение позади нас что-то разбивается. Наверное, это мое вино. — Ты выглядела красивее невесты.
— И откуда ты это знаешь?
Ответа нет, только ровный звук его дыхания. Я приоткрываю один глаз и вижу, что он наблюдает за мной. Его голова наклонена, наши лица едва ли находятся на расстоянии дюйма.
— Ты был там, не так ли?
— Да. — Он смотрит мне в глаза. Ждет моей реакции.
— Почему?
— Слишком много людей. Слишком много потенциальных угроз. Мне нужно было знать, что ты в
— Мне не нужен ангел-хранитель, — шепчу я и поднимаю руку, чтобы провести тыльной стороной пальцев по линии его подбородка. Его дыхание касается моей руки, когда он слегка прижимается к ней.
— Хорошо. Потому что это не то, что ты получила.
— И что же я получила?
Он наклоняет голову, и наши носы почти соприкасаются.
— Демона, тигренок.
На моих губах появляется небольшая улыбка. Я все еще слышу гул проезжающих машин на улице внизу, но движение уже поутихло. Должно быть, уже глубокая ночь. Мой темный защитник отворачивается и смотрит на ночное небо.
На меня нисходит умиротворение, и мои веки тяжелеют. Если я хочу быть продуктивной завтра, то мне следует вернуться в дом и лечь спать, но я не могу заставить себя уйти. Закрыв глаза, я позволила его запаху и близости окутать меня.
— Ты спишь?
— Пытаюсь, — бормочу я.
— Ослаблять бдительность, находясь с незнакомым человеком, опасно.
— Ты собираешься причинить мне боль?
— Никогда.
— Тогда все в порядке. — Я поправляю одеяло и снова закрываю глаза. — К твоему сведению, из тебя получается отличная подушка, демон.
— Это… комплимент?
— Определенно.
Он такой теплый, и, прижимаясь к нему, я словно прислоняюсь к печке. Но даже за пределами этого кокона из тепла тела он заставляет меня чувствовать себя комфортно. Защищенно. И не только в физическом смысле. Я могу не боясь говорить то, что у меня на уме. Не боясь просто быть с ним… собой.
Погружаясь в блаженную дымку, я смутно осознаю, что обычный мир продолжает вращаться. Улицы почти пусты. Вдалеке раздается сирена, нарушающая гул уличного движения.
— У тебя нет домашних животных, — говорит он своим тихим голосом.
— Нет.
— Почему?
— Потому что держать животное в доме — значит держать его в замкнутом пространстве. Почти как в тюрьме. Нет ничего хуже, чем осознавать, что твоя жизнь уместилась в коробке, и какой бы красивой эта коробка ни была, это все равно клетка. Возможно, если у меня будет дом где-нибудь за городом и большой двор, где они смогли бы свободно бродить. Может тогда у меня даже будут лошади. — Я сонно хихикаю, вспоминая комментарий отца об осеменении лошадей. — А что насчет тебя?
— У меня нет мнения о животных.
— У тебя нет своего мнения? — Я фыркнула.
— Нет. Животные — это просто помеха. Существа, которые время от времени попадаются мне на пути. Они меня не интересуют, поэтому я их игнорирую. — Он кладет подбородок мне на макушку, и по позвоночнику пробегает дрожь. — Но, кажется, я становлюсь неравнодушным к кошкам, тигренок.
— А мне кажется, что ты не похож на любителя кошек.
— Я вообще не люблю животных.
— Даже собак? — спрашиваю я, желая знать о нем все до мельчайших подробностей.