Темный карнавал
Шрифт:
А теперь этот старый крот, Чарли, вот-вот отроет новое изобретение; его косточки, как монету в автомат, опустят в землю, а изобретение будет приносить ему новые доходы!
Прошли две недели.
Однажды утром старший брат с трудом вскарабкался по лестнице и утащил содержимое электрического фонографа. В другое утро он совершил налет на теплицу, вотчину садовника. После этого ему доставили посылку от одной компании, торгующей медицинским оборудованием. Под шарканье ног и перешептывания младшему брату оставалось только сидеть и держать неподвижно длинную сигару,
— Мне конец! — крикнул старый Чарли на четырнадцатое утро и упал замертво.
Ричард докурил сигару, сдерживая внутреннее волнение, положил ее на стол (белесый пепельный кончик составил в длину добрых два дюйма — несомненный рекорд) и встал.
Подойдя к окну, он стал наблюдать, как блестят на солнце бутылки от шампанского, похожие на толстых жуков.
Ричард перевел взгляд на верхушку лестницы, где лежал, мирно простершись у перил, дорогой братец Чарли. Потом пошел к телефону и небрежно набрал номер.
— Алло, морг «Зеленая лужайка»? Я звоню из дома Брейлинга. Пришлите, пожалуйста, носилки. Да. Для моего брата Чарли. Да. Спасибо. Спасибо.
Пока санитары укладывали Чарли на носилки, молодой Ричард давал им инструкции.
— Гроб обычный, — говорил он. — Погребальной церемонии не надо. Положите его в сосновый гроб. Ему бы хотелось именно так — как можно проще. До свиданья.
— Ага! — Ричард потер себе руки. — Посмотрим-посмотрим, что за домовину соорудил дорогой братец Чарли. Осмелюсь предположить, он не поймет, что его похоронили не в том гробу.
Он вошел в мастерскую, расположенную в нижнем этаже.
Гроб стоял перед распахнутым окном-дверью, закрытая крышка была полностью отделана, все детали аккуратно пригнаны, как внутреннее устройство швейцарских часов. Гроб был громадный, и покоился он на длинной-длинной подставке, снабженной роликами для маневрирования.
Сквозь стеклянную крышку Ричард увидел внутренность гроба, шести футов длиной. Получается, в голове и в изножье есть трехфутовые полости. Три фута с каждой стороны, закрытые потайными панелями, которые нужно отыскать и так или иначе открыть, а за ними обнаружится… что?
Конечно деньги. Очень похоже на Чарли: утащить свои богатства в могилу, не оставить Ричарду даже цента на бутылку. Старый мерзавец!
Ричард поднял стеклянную крышку и стал ощупывать стенки, но скрытых кнопок не нашел. Имелась лишь маленькая этикетка, прикнопленная к шелковой подбивке. Надпись чернилами на белой бумаге гласила:
«ЭКОНОМИЧНЫЙ ГРОБ БРЕЙЛИНГА
Авторское право зарегистрировано в апреле 1946 г.
Прост в обращении. Вниманию владельцев похоронных бюро, а также предусмотрительных клиентов: гроб пригоден к многократному использованию».
Ричард фыркнул. Кого надеялся Чарли одурачить?
Но на этом надпись не кончалась:
«СПОСОБ ПРИМЕНЕНИЯ: ПРОСТО ПОМЕСТИТЕ ТЕЛО В ГРОБ».
Что за бред собачий. Положить тело в гроб! Ну да! А что же с ним делать еще? Внимательно всмотревшись, он дочитал инструкцию:
«ПРОСТО ПОМЕСТИТЕ
— Не может же быть… — Ричард уставился на этикетку. — Только не рассказывайте мне, что вся эта возня затеяна ради…
Через открытую дверь мастерской он вышел на мощенную плиткой террасу и кликнул садовника из теплицы:
— Роджерс!
Садовник высунул голову наружу.
— Который сейчас час? — спросил Ричард.
— Двенадцать, сэр, — ответил Роджерс.
— Так вот, в четверть первого ты приходишь сюда и проверяешь, все ли благополучно, Роджерс.
— Слушаю, сэр.
Ричард вернулся в мастерскую.
— Посмотрим… — спокойно проговорил он. Лечь в гроб и испробовать его — какая в том беда? Он заметил по обе стороны вентиляционные отверстия. Даже если закрыть крышку, там будет воздух. А вскоре и Роджерс зайдет. ПРОСТО ПОМЕСТИТЕ ТЕЛО В ГРОБ — И МУЗЫКА ЗАИГРАЕТ. В самом деле, что за наивность со стороны Чарли! Ричард ступил в гроб.
Он почувствовал себя так, словно влезает в ванну. И на него, голого, кто-то смотрит. Он поставил в гроб начищенную туфлю, согнул колено, устроил ногу поудобней, проговорил несколько слов, ни к кому в частности не обращаясь, потом втянул внутрь другое колено, ногу и робко согнулся, словно боялся, что вода окажется не той температуры. Поерзав и тихо хихикнув, он лег и ради забавы представил себя покойником: собравшиеся проливают слезы, дымят свечи, весь мир замер из-за его кончины. Он расслабил мышцы лица, прикрыл глаза, пряча смех за сжатыми, подрагивающими губами. Сложил руки и стал внушать себе, что они восковые и ледяные.
Вжж. Щелк! В стенке гроба послышался шорох. Вжик!
Крышка над ним захлопнулась!
Если бы сейчас кто-нибудь вошел в комнату, он решил бы, что где-то в чулане беснуется сумасшедший: стучит, лягается и орет что-то нечленораздельное! Скачет туда-сюда. Колотится в стены туловищем и кулаками. Судорожно дышит, испуганно вскрикивает. Шуршит словно бы бумагой, свистит пронзительно, как много дудок разом. За криком, поистине душераздирающим, наступила тишина.
Ричард Брейлинг лежал в гробу и успокаивался. Он расслабил мускулы. Потихоньку захихикал. Пахло в гробу не то чтобы неприятно. Через отверстия поступало более чем достаточно воздуха, существованию ничто не угрожало. Что требуется, это не лягаться и не орать, а всего лишь легонько толкнуть вверх, и крышка откроется. Спокойствие. Он согнул руки.
Крышка была заперта.
Ладно, это тоже не опасно. Через пару минут явится Роджерс. Бояться нечего.
Заиграла музыка.
Источник звука находился где-то в головах гроба. Это была зеленая музыка. Органная музыка, очень медленная и печальная, близкая готическим аркам и длинным черным свечам. Она пахла землей и шепотами. Отзывалась высоко в каменных стенах. Она была такая гнетущая, что хотелось плакать. Это была музыка комнатных растений и ало-голубых витражных окон. Это было закатное солнце и холодный ветер. Это был рассвет, с одним лишь туманом и отдаленным плачем сирены, что сигналит в тумане кораблям.