Темный карнавал
Шрифт:
– Вообще-то, она мне уже вот где, эта банка, – сказал он, – глаза бы мои на нее не смотрели. Так что не благодари. И вообще, в последнее время мне такое лезет в голову. Про эту банку. Ну, да ты не слушай меня, мало ли чего я там брешу. Бывай, фермер!
Чарли уехал. Голубые лампочки ярмарки погасли, словно звезды, и повозка с лошадью погрузилась в темную луизианскую ночь. Потом стихли и лязгающие звуки карусели. Остались только Чарли, лошадь, мерно стучащая копытами, и кузнечики.
Ну и банка сзади,
От качки жидкость в ней хлюпала и выплескивалась через край. А холодное серое существо, сонно прильнув к стеклу, все выглядывало, выглядывало, но так ничего и не видело. Ничего-ничего…
Чарли протянул руку назад, чтобы погладить крышку. Обратно к нему вернулась уже совсем другая рука: от пальцев пахло выпивкой, они дрожали от холода и от избытка чувств. При этом сам Чарли прямо-таки светился от счастья. Есть, сэр!
Хлюп, хлюп, хлюп…
Лощина Уайлдерс встретила его пылью, подсвеченной гирляндами зеленых и кроваво-красных фонариков. Последние освещали мужичков, которые, сбившись в стайку перед зданием магазина, оскверняли его территорию громким пением и плевками.
По скрипу колес они, конечно, догадались, что это едет Чарли, но когда фургон затормозил, даже не повернули свои плешивые черепушки в его сторону. Только мигали светлячками сигар да квакали, как лягушки в летнюю ночь.
– Привет, Клем! Привет, Милт! – нетерпеливо крикнул Чарли, склонившись к ним всем корпусом.
– А-а, Чарли. Смотрите-ка, Чарли, – промямлили они в ответ.
Но Чарли решил вырубить назревающий политический конфликт прямо на корню.
– У меня тут есть кое-что! – крикнул он. – Кое-что такое, что вам точно понравится!
Под навесом у входа в магазин блеснули подсвеченные зеленым светом глаза Тома Кармоди.
Чарли казалось, что Том Кармоди, как животное, обитает в каких-то определенных местах, а именно – под навесами, в густой тени деревьев, а если в помещении, то в самых темных его закоулках. Сидит там в темноте – и посматривает. Что у него там на лице в этот момент – не разглядеть, зато от глаз никуда не спрячешься – они так и ждут, чтобы поднять тебя на смех. И каждый раз он придумывает что-нибудь новенькое.
– Нет у тебя там ничего, что нам понравится, ты, ушлепок!
У Чарли сам собой сжался ворсистый на костяшках кулак.
– А вот и есть! Какая-то непонятная фигня в банке, – продолжил он. – То ли чьи-то мозги, то ли маринованный волк, то ли… А вот сами идите, тогда и увидите!
Щелчком стряхнув с сигары розовый пепел, кто-то из мужичков лениво подошел посмотреть. Чарли с важным видом приподнял крышку банки, и в тусклом свете фонаря стало видно, как доброволец переменился в лице.
– Мать моя, что это?
Это была первая оттепель. Следом за мужичком с трудом,
Когда они обступили банку с таинственным содержимым, Чарли вдруг впервые в жизни решился прибегнуть к некой стратегии – и со стеклянным звоном захлопнул крышку.
– Кто хочет увидеть больше, приходите ко мне домой! Эта штука будет там, – великодушно заявил он.
– Ха! – громко сплюнув, отозвался из своего орлиного гнезда под навесом Том Кармоди.
– А ну, дай еще разок гляну! – выкрикнул старик Медноу. – Никак мозг?
Чарли взмахнул поводьями, и лошадь рванула с места.
– Нет уж, будьте добры ко мне!
– А что скажет твоя жена?
– Да она отбивные из нас сделает!
Но Чарли вместе с повозкой уже скрылся за холмом. А мужички остались стоять, жуя языки и щурясь ему вслед. Даже Том Кармоди выругался сквозь зубы под своим навесом…
Вознося банку к себе на крыльцо, чтобы поставить ее на тронное место в гостиной, Чарли не сомневался, что с этого момента его лачуга станет дворцом. Не кто-нибудь, а действующий король висел теперь неподвижно в водах своего частного бассейна – торжественно поднятого и установленного на полку над тщедушным столом. Банка была единственным предметом, нарушающим серое однообразие, которое царило в этом мирке на краю болота.
– Что это у тебя там? – Драматическое сопрано Теди прервало поток его восхищения.
Она стояла в дверях спальни – худая, в линялом платье в бело-голубую клетку, с волосами, зачесанными за красноватые уши и собранными в бесцветный пучок. Глаза у нее были такие же полинявшие, как и ее платье.
– Ну и? – повторила она. – Что это?
– А на что похоже, по-твоему?
Теди сделала маленький шажок, и ее бедро качнулось вбок, словно маятник. Взгляд ее был прикован к банке, рот приоткрылся, обнажив кошачьи молочные зубы.
Там, в сыворотке, висела какая-то бледная мертвечина.
Теди бросила блекло-голубой взгляд сначала на Чарли, потом снова на банку, потом еще раз на Чарли и еще раз на банку, после чего покачнулась и схватилась за стену.
– На что… На тебя! – хрипло выкрикнула она и хлопнула дверью спальни.
Содержимое сосуда никак не отреагировало на этот удар. Чего нельзя сказать о Чарли. Тоскливо глядя ей вслед, он вытянулся так, что у него едва не свело шею, а его сердце заколотилось как бешеное.
Когда сердце немного улеглось, Чарли высказал все, что у него накипело, существу в банке: