Темный Клубок
Шрифт:
«Всё это из-за меня, — понял Энсор. — Я погубил 19-й полк».
«Белая Ворона, сейчас не время для самобичевания, — вмешалась Скъёлдис. — Скажи им то, что они хотят услышать. Дай им поверить в тебя».
— Слушайте, всё это очень трогательно, — прорычала женщина в форме офицера безопасности, — но давайте к делу! Мои парни гибнут на палубе «А»!
Катлер посмотрел на неё странными, разными глазами, — серым и зеленым, — после чего
— Думаю, мы сможем всё развернуть в нужную сторону, офицер.
— И как именно? — вызывающе спросила она. — Синекожие плотно засели на мостике.
— Может, и так, но у меня тут имеется один совершенно особенный синекожий, — Катлер бросил о’Сейшина на пол и ухмыльнулся. — Джентльмены — и вы, леди, — поприветствуйте командующего Приход Зимы.
Айверсон уже почти целый час шел за жутковатым проводником. Несмотря на слепоту, астропат ни разу не споткнулся и не засомневался в выборе пути, пока они пробирались по громадному, многоуровневому лабиринту линкора. Хольт потерял ориентировку, но чувствовал, что направляется в самую утробу корабля. Вдали порой раздавались крики и выстрелы, но по дороге им никто не встретился.
— Куда ты меня ведешь? — спросил комиссар, когда путники завернули в очередной сумрачный коридор.
— Ты — Клинок, — нараспев произнес астропат. — Я веду тебя к Небесному Маршалу.
— Я понимаю, но с чего ему быть здесь, внизу? Наверняка место Кирхера на мостике?
— С мостика кораблем управляют в полете, а этот корабль никуда не летает, — объяснил провожатый, словно разговаривал с дурачком.
— Но двигатели должны быть заправлены и находиться в рабочем состоянии, чтобы поддерживать орбиту, — настаивал Айверсон. — Значит, корабль может летать.
— Этот корабль не летает, — повторил астропат, которого явно не проняла логика комиссара.
«Он не запрограммирован мыслить, — решил Хольт. — Всего лишь посланец. Но лучше бы он ошибался насчет «Реквиема».
Разъехались створки турболифта, и в коридор выбежали бойцы Катлера. О’Сейшин, привязанный к спине полковника, болтался у него на закорках, словно внезапно постаревший ребенок. Привитера уже ждала их с передовым отрядом арканцев и группой корабельного ополчения.
— Приветствую на палубе «А», — сказала женщина. — Вообще-то мы посередине корабля, но здесь тусуются офицеры, а им не по душе название «палуба № 112».
— Где мостик? — спросил Энсор. Турболифт тем временем поехал вниз за следующей партией конфедератов.
— Дальше впереди, через несколько блоков. Но путь туда только один, и на нем кишмя кишат синекожие. Мы удерживаем этот сектор, но чужаки плотно перекрыли подходы к мостику.
— Показывай.
— Хорошо, только гляди в оба, — предупредила Привитера. — Синекожие напустили дронов в вентиляцию, и эти летуны могут преотлично врезать.
Когда офицер отвернулась, Катлер проглотил ещё одну «Ярость». Энсор и так уже принял слишком много стимуляторов, но это было наименьшей из его проблем.
— Вы в порядке, сэр? — спросил подошедший Валанс.
— В
«Кто контролирует мостик, тот контролирует судно», — подумал Катлер, следуя за Привитерой. Древнейшая истина корабельных бунтов. Восставших тянуло сюда, словно силой притяжения, но это было лишь отвлекающим маневром, а истинная цель Авеля оставалась в тени. Энсору стало интересно, как бы почувствовала себя ополченка, узнай она правду. Ещё одна пешка, как и все мы, жалкие ублюдки…
По пути они проходили мимо десятков повстанцев, мужчин и женщин из каждого слоя корабельного общества. Бойцы в доспехах сил безопасности командовали адептами ученого вида, флотские старшины в аккуратной униформе стояли рядом с грязными крепостными матросами. К бунту присоединился даже какой-то техножрец, управлявший тремя боевыми сервиторами, но, как ни печально, офицеров Катлер не заметил. Привитера рассказала, что против Небесного Маршала поднялась почти половина экипажа, намного больше, чем ожидала верхушка инакомыслящих. Мимоходом заглядывая в лица мятежников, Энсор видел там гнев и страх, решимость и отчаяние — и, каждый раз, ненависть.
Ксеносы поистине отвратительны нам. Кирхер выставлял их в лучшем свете годами, возможно, десятилетиями, чтобы его маленькая порченая империя не развалилась, но ненависть всегда оставалась совсем рядом, ожидая момента истины.
К своему удивлению, Катлер не был уверен, что чувствует по поводу этой истины. Троица пошатнула его веру во многие вещи, включая божественное право человечества владеть звездами, но это не делало тау лучше. О’Сейшин, при всей его красивой болтовне о Высшем Благе, был всего лишь очередным коварным сукиным сыном, пытавшимся напустить туману вокруг очередной версии тирании.
Лучше уж наша Империя Зла, чем их…
— Эй, тормози! — предупредила офицер, когда они добрались до широкого перекрестка. — Дальше начинается один из главных коридоров, ведущих к мостику. Поверь мне, туда лучше не заходить.
Слева и справа от прохода располагались повстанцы, хорошо вооруженные и бдительные, несомненно, лучшие бойцы Привитеры. Там же лежали и тела — очень много тел, разбросанных в случайных позах, в которых их застигла насильственная смерть. Большинство трупов были человеческими, но оставалось неясным, мятежники это или лоялисты.
«И, разумеется, настоящие лоялисты здесь мятежники, — с мрачной веселостью подумал Энсор. — В любой гражданской войне творится подобный кавардак».
— Валанс, — позвал он и жестом указал разведчику на перекресток.
Кивнув, Жак встал на одно колено возле прохода, после чего извлек из сумки на поясе маленькое зеркальце и закрепил вещицу на стволе винтовки. Осторожно выставив оружие за угол, конфедерат прищурился и вгляделся в отражение.