Темный маг и отворотное зелье
Шрифт:
– Послушай, давай откровенно. У тебя не получилось. Я оценила твои старания, но нет. И не только из-за зелья. Ясное дело, если бы тебе удалось со мной переспать, это было бы лучшим доказательством, что керия Лана в порядке. Тут наверняка пара-тройка свидетелей ждут, когда ты разложишь меня за кустом, чтобы подтвердить: все было по доброму согласию и с песней.
Он не ответил, но по выражению лица я поняла, что попала в яблочко, и едва удержалась, чтобы не оглянуться.
– Знаешь, Марис, у тебя не было бы шансов даже без зелья, – добила я. – Нет, ты, конечно, мужчина привлекательный и соблазнять женщин
– Все друг друга как-то используют, – усмехнулся он. – Хотя ты красивая девушка, и я охотно бы занялся с тобой этим без какой-либо практической надобности. И без свидетелей.
– И то, что я нравлюсь твоему брату, тебя не остановило бы?
– В таких делах каждый сам за себя.
Я встала, дав понять, что разговор окончен. И вдруг почувствовала чей-то взгляд. Не такой, конечно, как из зеркала, но достаточно ощутимый. И успела узнать смотревшего за секунду до того, как темный силуэт исчез в глубине галереи.
16.
Точнее, узнала смотревшую. И это было неприятно. Особенно если случайно угадала насчет Мариса и соседки Аретты. Уж не знаю, почему я об этом подумала. Наверно, потому, что ботаник оказался еще и прокачанным ловеласом. Многогранный юноша, нечего сказать. В таком случае, если Аретта знала – а она наверняка знала, с чьей подачи Тайя вынуждена была покинуть академию, – увиденная сцена вряд ли оставила бы ее равнодушной.
Я терпеть не могла такие ситуации, когда ты ни при чем, но все равно чувствуешь себя виноватой. Со стороны сцена наверняка выглядела очень даже пикантно. Промолчать – не вариант. Рассказать все как было – выставить Мариса в самом неприглядном свете. Казалось бы, какое мне до него дело? До него – никакого. А вот до Аретты и ее чувств – очень даже.
К счастью, Марис за мной не пошел. Я решила, что для начала прогулок с меня хватит, и отправилась на поиски общежития. Поплутала немного, но все-таки нашла его без посторонней помощи. Уже прогресс.
По правде, я побаивалась предстоящего разговора с Ареттой, хотя и понимала, что лучше покончить с этим побыстрее. Не хватало только напряжения между нами. Однако ее в комнате не было. Утренний поднос исчез, но вместо него появился другой – с обедом, уже остывшим. Значит, я провела в саду намного больше времени, чем думала. Аретта не дождалась меня, поела и снова ушла.
Я уже заканчивала, когда в дверь постучали. Еще один первокурсник, которых, похоже, использовали в качестве вестовых, скороговоркой доложил, что меня ждет у себя керр Этрай. Пухлый парнишка с едва пробившимся на подбородке светлым пухом так откровенно сканировал вырез моего платья, что захотелось дать ему хорошего пинка.
– Куда идти? – поинтересовалась я не слишком вежливо.
– Я провожу.
К счастью, кабинет Этрая оказался недалеко. Подходя к нему, я едва не столкнулась с Элианом, который поздоровался и открыл передо мной дверь.
– Проходите, садитесь, – небрежно кивнул в ответ на наши поклоны мужчина лет пятидесяти, похожий на филина. У него были большие желтовато-карие глаза, крючковатый нос и густая копна волос с проседью. – В общих чертах мне рассказали, что произошло, но хочу услышать все из первых уст. Поэтому старший Иллер мне без надобности.
Сам Этрай сидел за столом, заваленным
Мы сели на стулья по другую сторону стола, и Элиан начал рассказывать о том, что я уже слышала, поэтому ничего нового не узнала. Затем настала моя очередь. Тут пришлось выложить все в деталях и подробностях. Начиная с детства. И историю купчихи Красильниковой тоже.
– Да, об этом я знаю, – кивнул Этрай. – Причем из первых уст. На самом деле ее звали Ольга.
– Значит, это правда? – вытаращил глаза Элиан. – То, что рассказывают?
– Правда. Она умерла тридцать лет назад в очень преклонном возрасте. Перед этим я встречался с ней, и она просила держать ее историю в тайне. Вам я, конечно, могу сказать, но попрошу не распространяться. Тогда я был студентом, изучал магию сущностей, и меня особо интересовало отлитое моим отдаленным предком Мервиком зеркало. И те слухи, которые с ним связаны. Я не поленился отыскать в архиве эстрии записи обо всех живших в комнате, где оно находится. Примерно сто лет назад, плюс-минус двадцать.
– Ничего себе работа! – поразилась я. – Сколько же их было?
– На самом деле немного. Всего около десятка. Раньше эту комнату редко использовали как жилую. И в основном для преподавателей. Я собирался встретиться с потомками каждого и узнать, нет ли в семье каких-нибудь преданий на эту тему. Третьим в моем списке был декан факультета сущностей керр Кебрин Лецис. Оказалось, что еще жива его жена, керра Ольга. Вот она-то и была той самой женщиной из вашего мира, керия Лана.
– Она не смогла вернуться? – огорчилась я.
– Она не захотела вернуться, – покачал головой Этрай и отхлебнул из кружки. – Керр Кебрин увидел ее в зеркале так же, как керр Элиан увидел вас. Она попала сюда, они полюбили друг друга и поженились.
– Но могла? – Элиан покосился на меня.
– Могла. И даже собиралась. Но в последний момент передумала. Нет сомнений, что ваше зеркало, керия Лана, тоже изготовил Мервик, когда оказался с той стороны. Как он сам попал к вам – загадка, но, полагаю, пытался найти обратный путь и для этого отлил это зеркало. Вы сказали, что в детстве провели перед ним много времени. Это сделало вас открытой. Возможно, были и другие люди, попавшие к нам через него, как вы и керра Ольга, но о них мы ничего не знаем. Керр Элиан, я должен задать вам деликатный вопрос, но, возможно, вы не захотите отвечать на него в присутствии керии Ланы.
– Задавайте, – ответил тот, сдвинув брови, отчего между ними прорезалась вертикальная борозда.
– О чем вы подумали, когда увидели ее в зеркале?
– Что она очень красивая, – перед тем как ответить, Элиан на секунду замялся.
– И все? Я вас предупредил.
– Хорошо. Она раздевалась. И я подумал, что… что занялся бы с ней… любовью.
Черт! А я ведь правда раздевалась перед зеркалом! Откуда мне было знать, что кто-то пялится с другой стороны. И потом мне приснилось то, что на следующую ночь стало реальностью. Само признание Элиана ожидаемо не вызвало у меня никаких эмоций, кроме раздражения.