Темный маг и отворотное зелье

Рябинина Татьяна

Как бы там ни было, язык мне это пойло развязало. Я болтала с Элианом обо всем, что приходило в голову, и чувствовала себя с ним на удивление свободно. И его жадные взгляды уже не раздражали. Даже пробегали крамольные мысли, что в иной ситуации он вполне мог бы мне понравиться.

– А откуда ты знаешь все эти тайные ходы под замком? – спросила я под очередную кружку.

– От отца. Он тоже здесь учился. На одном курсе с Глаем.

– Вот как! Кстати, мне показалось, что он вас с Марисом люто ненавидит.

– Ты не ошиблась, –

рассмеялся Элиан. – Еще как ненавидит. Они с отцом были соперниками. Не знаю, как насчет девушек, но в учебе – точно. И отец во всем опережал на полшага. Именно его должны были оставить на дополнительный курс. Но он отказался, потому что хотел заниматься практической магией, а не преподавать. И тогда оставили Глая. Но он все равно затаил злобу, хотя прошло уже почти тридцать лет. И переносит ее на нас. Проклятье! Накликал, – вдруг прошипел он и резко нырнул под стол, рывком стащив туда же и меня. – Не высовывайся! Он здесь. Глай. Только что зашел.

18.

Сидеть под столом было не слишком удобно. Да и по правде, маскировка та еще, учитывая мое красное платье. Элиан это понял. Осторожно выглянув, он махнул рукой одному из разливал. Тот подошел и остановился у стола, делая вид, будто собирает на поднос пустые кружки. Вложив ему что-то в руку, Элиан кивнул в ту сторону, где устроился Глай. Разливала сделал жест, видимо, означавший понимание и согласие.

Поставив поднос с кружками на стойку рядом с бочками шмуга, он неторопливо направился к Глаю – так, чтобы заслонить нас собою. Парень был довольно тщедушным, но все лучше, чем ничего, особенно если бы ему удалось отвлечь внимание. Убедившись, что разливала заговорил с деканом, Элиан потащил меня за руку между столами. Передвигаться в длинном платье, согнувшись в три погибели, было просто адски неудобно, но, к счастью, бочки, за которыми мы могли спрятаться, стояли недалеко.

– Видишь вон там дверь? – спросил Элиан, когда мы наконец оказались в убежище. Закуток между бочками и стеной был таким узким, что втиснуться туда удалось, лишь крепко обнявшись. Его рука лежала на моей талии, а губы почти касались уха. – Там выход на задний двор. Как только я скажу, бежим туда. Быстро, одним рывком. На счет три. Раз… два… три!

В тот самый момент, когда разливала ставил перед Глаем кружку, снова прикрывая нас собой, мы рванули к двери, за которой оказались крутые ступеньки крыльца. Не удержавшись на ногах, Элиан скатился вниз, я полетела следом и накрыла его с головой подолом.

– Лана, ты как, цела? – спросил он, выпутываясь из-под него.

– Вроде да, – я поднялась и стряхнула с платья налипший мусор. – Слушай, а как мы будем отсюда выбираться?

Двор был глухой. Даже, пожалуй, не двор, а крошечная площадка для всякого хлама. С трех сторон ее ограничивали стены дома, изогнутого буквой П, с четвертой – высокая ограда, у которой росло худосочное дерево.

– Два варианта, – беззаботно отозвался Элиан. – Можем посидеть

на крыльце, подождать, пока Глай не уйдет. Но он только что пришел, а ночи уже прохладные.

– А второй? – я поежилась, потому что действительно было не жарко.

– Через ограду. На дерево – и по веткам на ту сторону.

Чувствовалось, что забор этот он преодолевал уже не однажды. Я оглядела дерево. В принципе, ничего особо сложного, если бы Элиан помог мне уцепиться за нижнюю ветку. Вот только платье…

– Подвяжи подол к поясу, чтобы не мешался, – он без слов понял мои сомнения. – Да не смотри на меня так. Я тебя вообще голую видел в зеркале, вряд ли ослепну, еще раз глянув на твою задницу. И потом, тебе не все ли равно?

Я была вынуждена признать, что да, все равно. Поэтому безропотно задрала подол и подоткнула его под пояс платья. Если бы кто-то выглянул в окно, наверняка был бы заинтригован. Элиан приподнял меня за талию, я дотянулась до нижней ветки дерева и кое-как забралась на нее. Сам он белкой вскарабкался по стволу, цепляясь за едва заметные сучки, и ловко прошел над забором по соседней ветке. Повис на руках и спрыгнул.

– Давай, Лана. Держись за сук. Сядь, потом отпусти руки. Я тебя подхвачу.

Прыгать, не видя, что там под тобой, было страшновато, но я решилась. И тут же очутилась в объятиях Элиана. Опустив на землю, он одернул мой подол и шумно выдохнул:

– Ну вот, кажется, обошлось.

И тут мы начали хохотать, да так, что у меня выступили слезы и заболел живот. Только прекращали, но смотрели друг на друга и начинали снова.

– Пойдем уже, – сказал он наконец и взял меня за руку.

И хотя небо было ясным, почти полная луна сияла ярко, да и окна домов добавляли света, возражать я не стала. Притворилась, что ничего не вижу.

– И все-таки, – мы вернулись к теме, разговор на которую был прерван появлением Глая, – странно, почему он так ненавидит вас с Марисом. Ведь столько лет прошло.

– Такие люди не забывают ничего и никогда. Мы – живое напоминание: своим успехом он обязан тому, что наш отец от него отказался. В смысле, отказался от успеха. Как бы тебе объяснить? Мы с братом – как будто две половинки отца. Тот был одновременно и лучшим в учебе, и таким же шальным, как я. Вот это его и бесит. Хочешь, расскажу, за что я получил свое первое предупреждение? Меня тогда чуть не выгнали, но ректор Гартис заступился.

– Расскажи, – кивнула я.

– Это случилось через месяц после моего поступления. Есть такой старый обычай: в начале каждого учебного года первокурсники устраивают праздник для выпускников. С угощением. Вообще любые крепкие напитки в стенах эстрии запрещены, но ради такого случая делается исключение – дается разрешение на шмуг. А еще по обычаю на эту вечеринку приводят дракона. Наряжают его в студенческую куртку и наливают кружку. Ты видела у Мумиса в комнате чучело?

– Дракона? Облезлого, с одним крылом?