Темный мастер
Шрифт:
Две женщины с одинаковыми, брезгливо опущенными уголками рта…
— И это все? — багровея от злости, гаркнул лорд Эн.
— Это лучшие, — невозмутимо отозвался Гильдмастер. — Таких вы еще не видели…
Он говорил правду.
Уже следующим утром пять черных теней своим смертельным танцем взрезали ряды врага, расшвыривая солдат Парги, словно хищные птицы — стаю глупых фермерских гусей.
Это было страшно. И по-своему красиво…
Лишь полчаса потребовалось им, чтобы прорваться через вражеские мечи к холму, где обосновался Парга
Мятежного генерала среди поверженных не было — успел сбежать, оставив присягнувших ему командиров и лордов на растерзание. Личная сотня Парги уже ждала в ближайшей прибрежной деревеньке — вместе с кораблем, готовым к отправлению на Южный…
Без своего вдохновителя восставшие быстро сломались, побежали и рассеялись кто куда.
Это была недолгая, хоть и кровавая битва.
Одна из женщин-мастеров — та, которую приписали к сотням Амареша, — погибла тогда, и Саррия до сих пор помнила ругательства своего лорда, изрядно выпотрошившего казну ради выкупа Гильдии. Своих людей там ценили высоко, даже слишком. Саррия сильно подозревала, что гибель всей пятерки Империи просто была бы не по карману…
Какого дьявола Амареш полез сейчас против Гильдии?!
В том, что это именно так, командир уже не сомневалась. Она верила своим глазам. И, хуже всего, знала: белая фигура движется к ней.
Все ближе.
Впервые Парга, сбежавший и бросивший своих людей на растерзание, не показался ей таким уж ничтожеством…
Но она не поступит так! Она будет драться!
Четверо ее солдат встали рядом, готовые защищать свою леди до последнего.
Им всем удалось продержаться меньше пяти минут.
Хриплый шепот: «Девятьсот три» — последнее, что услышала Саррия…
Он успел!
Силы Огнезора были на исходе, но и прославленная сотня Амареша истекала кровью.
Сегодня, похоже, он превзошел сам себя. Более тридцати жизней за раз! На что только не способен человек, зная, что вот-вот умрет!..
Хриплый смешок вырвался из огнем горящих легких, пока тело продолжало двигаться — бездумно, по инерции, все в том же смертельном, но уже замедляющемся ритме. Резкий поворот. Уклониться — все еще гибко, текуче, как водный змей. Ударить. Отступить. Прыжок — так, чтоб те двое достали мечами лишь друг друга. Сбить этого ударом ноги. Полоснуть тому по едва заметной открытой полоске кожи на горле…
Если бы он мог чувствовать боль, то, наверное, уже корчился бы в грязи, не в силах шевельнуться. Спасибо вам, боги, за Темнослова и проклятое Испытание, как ни иронично это звучит!
Разворот. Еще прыжок (лучшие столичные акробаты изошли бы пеной от зависти!). Короткий удар. Изогнуться назад, пропуская вражеский клинок над собой. Сбить с ног. Уклониться… Дьяволы! Похоже, все!..
Краем глаза мастер видел лезвие меча, понимая, что уже не успеет…
Предсмертный хрип раздался сзади — и клинок, вместо того чтоб рассечь его пополам, лишь скользя
Владелец меча был мертв. Из его спины торчала рукоять тонкого метательного ножа — одного из тех, что юноша подарил Лае вчера.
Вот упрямая самоуверенная маленькая ведьма! Куда только смотрит этот проклятый ахарский медведь?!
Вместо того чтоб уходить в горы, догоняя сестру, или укрыться с Ишей на утесах, помогая раненым, или хотя бы держаться поближе к завалу на тропе, Лая была в самой гуще сечи, извиваясь и скользя меж имперскими клинками, словно в детской игре, где надо, не касаясь, пройти между летящими по ветру лентами.
Гибкая, быстрая и очень смертельная…
Рядом с ней отчаянно ругался и ревел раненым зверем Леор. Он потерял свой короткий меч и размахивал теперь огромным имперским двуручником с черным волнистым лезвием, разбрасывая врагов, как медведь стаю собак. Новый клинок был ему к лицу.
Огнезор почти согласился признать, что ахар не так уж плох.
Почти…
Пользуясь небольшой передышкой, подаренной ему отхлынувшими в страхе имперцами, мастер повернул к ним.
Уже чересчур слабый. Слишком медлительный.
Проклятая рана отзывалась зудом — привычным заменителем боли. И холодом.
А это уже плохо. Это значит — он скоро не сможет двигаться…
По крайней мере попытается закрыть Лаю собой, если вдруг…
Смертельное лезвие взвилось над девушкой.
Огнезор понял, что не успеет. Слишком далеко!
Лая умрет…
Отчаяние, ужас и злость, смешавшись, захлестнули его, заставив захлебнуться, норовя утащить за собой, спихнуть в черноту и безумие. Мгновение растянулось до бесконечности — вязкой, страшной бесконечности, пока меч имперца опускался на беззащитную Лаину спину, и что-то кричал Леор, а сам он застыл на краю темной бездны разрушительного безумия, еще пытаясь сохранить равновесие, еще надеясь удержаться…
Затем невидимая, напряженная нить, державшая рассудок, вдруг лопнула, тонкими струйками крови прочертив две дорожки от его ноздрей к губам, и время вернуло свой бег.
Лая отлетела в сторону, словно кто-то оттащил ее за шкирку — смертельное лезвие прошло мимо, наткнувшись на подоспевший Леоров клинок.
Сверху, с утесов, перекрывая шум битвы, раздался страшный, нечеловеческий Ишин вопль. Ахары дрогнули, попятились, повинуясь этому крику, все быстрее и быстрее отступая в долину…
А Огнезор соскользнул.
И упал — будто в вязкую, черную воду, оставляя за собою круги.
…Первый круг — и горячим ветром из-под его ног растопило снег, швырнув кипящими брызгами врагам в лицо.
…Второй — и мелкие камни вперемешку с грязью рванули вверх, корежа живым и мертвым нагрудники и шлемы, сдирая одежду вместе с кусками кожи…
…Третий — и воинов на двадцать шагов вокруг разметало вместе с кусками земли, скрутило, сминая металл и кости, скомкало, как весенних бумажных птичек в кулаке…