Тёмный мир
Шрифт:
Хомяк, героически подтягивая свою тушку по моим рёбрам, полз вверх и, в перерывах между подтягиваниями, гневно пищал:
«А я говорил!». «А ты не слушал!».
Я не стал слушать дальше и вклинился, когда мохнатый в очередной раз подтягивал свою тушку:
«Махно, тратить деньги на какие-то удовольствия — это радости жизни. От них небо за окном становится не таким серым в пасмурный день. И даже если это удовольствие для близкого человека, то и тебе становится теплее, когда он радуется.».
Хомяк, подтянувшись, запищал
«Есть только одна радость жизни, глупец! И это…».
Я не стал слушать очередные бредни хомяка. Вздохнул поглубже, оттого мохнатый не удержался и свалился вниз — куда-то в область селезёнки.
Траты — тратами, но хомяк перебарщивает. Тем более, что сейчас для меня эта сумма является крошечной. И мой бюджет просто не заметит её пропажу.
Так что, я улыбнулся Элии и ответил:
— Хорошо. Давай съездим с тобой на твой любимый пляж.
Я оплатил пепелац прямо онлайн. И хоть время было уже достаточно позднее, смог связаться с продавцом и даже договориться о доставке на следующий день. Правда, за срочность пришлось доплатить.
Когда я договорился с доставкой, ко мне снова подошла Элия. И, снова сев на колени, сказала на ушко:
— Номер своей карты продиктуй.
— Зачем это?
— Ну, я тебе половину суммы туда закину. Так будет правильно.
Я чуть отстранился и посмотрел укоризненно:
— Завязывай. Может, ещё в ресторане счёт пополам будем оплачивать? — Я покачал головой. — Надо уже как-то тебе привыкать понемножку, что бюджет у нас вскором времени может объединиться.
На этих словах, Элия стрельнула в меня глазками и протянула:
— Дааа? Уже второй намёк за сегодня… Я же сказала: я пока предварительно думаю.
Но я пропустил последнюю часть слов девушки и невозмутимо ответил:
— Да. — А затем усмехнулся. — Это я когда за тобой ухаживал, оплачивал всё полностью в ресторане. А теперь, когда тебя к себе в пещеру уже уволок, без стеснения попрошу тебя расплатиться, если, допустим, карту забуду. В общем, завязывай, ясно?
Элия прижалась ко мне и довольно протянула:
— Хорошо, мой пещерный Хрумхрум.
На следующий день мы подъехали к родителям Элии на такси к назначенному времени. Поднявшись на лифте на третий этаж, я нажал кнопку дверного звонка. Через тридцать секунд дверь распахнулась, и на пороге показались отец и мать Элии.
Нам дали раздеться и подсунули домашние тапочки.
Затем Элия была обтискана и мамой, и папой. Иван Петрович протянул мне ладонь для рукопожатия. А мать Элии меня… обняла!
Моя физиономия, видимо, прекрасно выражала моё удивление, потому что Элия хихинула, когда посмотрела на моё лицо. Потом повернулась к отцу:
— С днём рождения! Желаю, чтобы ты оставался таким же прекрасным и любимым папой. А, главное, здоровым! Чтобы прожил ещё лет сто!
Иван Петрович усмехнулся:
— Сто лет не
Элия помотала головой:
— В самый раз. А подарок подъедет позже. Это от нас с Сашей. В большей степени, от него, но я на нём настаивала. У меня шкурный интерес, так сказать.
Отец Элии заинтересованно поднял брови:
— Какой же?
— Узнаешь. — моя девушка повернула ко мне голову. — Во сколько будет доставка?
Я посмотрел на время в смартфоне.
— Часа через полтора.
Моя девушка подняла указательный пальчик:
— Вот через полтора часа и узнаешь. Потерпи! Будет тебе сюрприз.
Иван Петрович улыбнулся:
— Хорошо, договорились.
Тут в разговор влезла Анна Фёдоровна:
— Ну, пойдёмте за стол.
И мы прошли в комнату с объёмным, заставленным всяческими яствами, столом. За ним уже сидели Гудлак и Криокамера. У меня аж небольшое дежавю в голове случилось. Гудлак прямо за столом сидел с ноутбуком в руках. Неужто, Пабло на связи? Но нет, как только мы появились, он закрыл его и отложил в сторону.
Поздоровавшись, мы расселись за стол. При этом, мама Элии меня самолично усадила рядом с собой по правую руку! А Элия, её дочь, села лишь справа от меня! Я, продолжая офигевать, всё-таки, заметил, как хитро заулыбалась Криокамера. Хмм… Она точно что-то знает, чего не знаю я!
Ну что сказать… Мама Элии очень вкусно готовит. Первые десять минут за столом стояла тишина. Вокруг раздавались только звуки звяканья вилок о тарелки, и прочие застольные шумы. Но тут, сыто отвалился за столом Гудлак, и, взяв со стола наполненную рюмку, поднял её перед собой.
— В этот знаменательный день, я бы хотел высказать уважение моему давнему знакомому, приятелю… другу. Родственнику, в конце концов! Иван, ещё когда ты учился в университете и был молодым, зелёным парнем, уже тогда я подозревал, что…
Как только Гудлак начал свой тост, я заметил, как тень фатума, злого рока и безнадёги упала на лица всех присутствующих в зале. Никто даже не потянулся за рюмками, так как, знали, что эта речь растянется надолго. А самому Гудлаку хоть бы хны. Он даже не заметил поведения окружающих, впрочем как всегда, и сосредоточенно вещал свой тост.
Я повернулся к Элии и шепнул ей на ушко:
— Солнышко, что случилось с твоей мамой? Я её не узнаю. Кто эта женщина слева от меня и куда она дела твою мать?
Элия ответила мне также на ушко:
— Я не знаю, но точно порасспрашиваю Криокамеру.
— О! Ты тоже заметила?
— Ага.
Через двадцать минут, после тоста Гудлака, застолье продолжилось. Сказал тост и я, и Элия ещё раз поздравила отца. И Криокамера… отговорила Гудлака произносить тост, вместо этого решив сказать тост сама. Благодарный взгляд на неё бросил даже отец Элии. И вот настал момент, когда мне позвонил курьер.