Темный огонь

Сэнсом Кристофер Дж.

– Вот и все. В дальнейшем все сообщения передавались не через меня. И я ни разу не встречалась с Гриствудом.

В поспешности ее короткого рассказа было что-то настораживающее. Сейчас, когда она стояла совсем близко, я ощутил, что от нее исходит тот же самый пряный мускусный аромат, которым пропитались все документы, связанные с греческим огнем.

– А вы знали, что содержится в пакете? – спросил я.

– Бумаги, имеющие отношение к древней тайне греческого огня. Об этом мне рассказал барристер Марчмаунт.

Полагаю, ему не следовало этого делать, однако он слишком хотел произвести на меня впечатление.

Последние свои слова леди Онор сопроводила нарочитым смехом.

– И как долго бумаги находились у вас?

– Всего несколько дней.

– И вы просматривали их?

Леди Онор оставила мой вопрос без ответа, лишь глубоко вздохнула.

– Я знаю, вы просматривали бумаги, – мягко заметил я.

Мне не хотелось слышать, как она лжет. Леди Онор испуганно взглянула на меня.

– Откуда вам это известно?

– Потому что от вас исходит тот же самый приятный аромат, что и от этих документов. Легчайшее благоухание, которое я различил только сейчас.

Леди Онор досадливо прикусила губу.

– Вынуждена признать, мастер Шардлейк, мне в полной мере присущ порок многих женщин – любопытство. Вы угадали, я вскрыла пакет и прочла все бумаги. А потом запечатала его вновь.

– Вы поняли, о чем там говорится?

– Да, за исключением книг по алхимии. Я поняла достаточно, чтобы убедиться – лучше бы мне было не заглядывать в этот пакет.

Леди Онор посмотрела мне прямо в лицо.

– Я сознаю, что совершила ошибку. Но, увы, я любопытна, как кошка. – Она печально покачала головой. – Излишнее любопытство зачастую является причиной многих неприятностей.

– Таким образом, из всех посредников вы – единственная, кто прочел эти бумаги. Если только барристер Марчмаунт не поступил так же.

– Уильям слишком осторожен. Он не стал бы вскрывать пакет.

«Тем не менее он знал, что содержимое пакета имеет отношение к греческому огню, – подумал я. – И вполне вероятно, он сообщил об этом Норфолку. Возможно, теперь Норфолк добивается от леди Онор, чтобы она рассказала ему об этих бумагах подробнее».

При мысли, что Норфолк замешан в это дело, у меня засосало под ложечкой. Очень может быть, именно поэтому он так хорошо запомнил мою скромную персону.

– Вы полагаете, греческий огонь, о котором говорилось в бумагах, существует в действительности? – обратился я к леди Онор.

Она помедлила с ответом, не сводя с меня задумчивых глаз.

– Судя по всему, так оно и есть, – медленно произнесла она. – Рассказ старого солдата очень убедителен. И бумаги старинные, они не похожи на подделку.

– Вы заметили, что одна из них разорвана?

– Заметила. Но это не я ее разорвала.

В глазах леди Онор впервые мелькнул откровенный испуг.

– В этом я не сомневаюсь.

Но именно на этом листе была записана формула греческого огня. Братья Гриствуды утаили ее от лорда Кромвеля.

Очередной удар грома заставил нас обоих вздрогнуть. Где-то над рекой сверкнула молния. У губ леди Онор залегла тревожная складка. Она умоляюще взглянула на меня.

– Мастер Шардлейк, вы ведь не станете рассказывать лорду Кромвелю о том, что я заглядывала в бумаги? – спросила она и судорожно сглотнула.

– Мне очень жаль, леди Онор, но я обязан это сделать.

– Но вы попросите графа отнестись ко мне снисходительно? – вновь сглотнув, умоляюще произнесла леди Онор.

– Если вы в самом деле никому не рассказывали о содержании документов, вам нечего опасаться.

– Клянусь, я не обмолвилась о них ни единым словом.

– Очень хорошо. Тогда я сообщу лорду Кромвелю, что вы сами признались, что из чистого любопытства просматривали документы. Несомненно, он по достоинству оценит вашу откровенность.

Я очень сомневался в том, что леди Онор проявила бы подобную откровенность, если бы не мускусный запах, на котором я ее подловил.

Моя собеседница испустила вздох облегчения.

– Скажите графу, что я очень сожалею о своем проступке. Откровенно говоря, с тех пор, как эти бумаги попали ко мне, я не знала покоя.

– Полагаю, известие о смерти братьев Гриствудов тоже не на шутку встревожило вас?

– Когда барристер Марчмаунт сообщил мне об этом двойном убийстве, я была потрясена. Лишь тогда я поняла, что вела себя до крайности неосмотрительно, – добавила леди Онор с внезапной горячностью.

– Что ж, неосмотрительность – это не столь уж тяжкий проступок, – изрек я. – Думаю, лорд Кромвель со мной согласится.

Леди Онор посмотрела на меня с интересом.

– У вас опасное ремесло, сэр, – произнесла она. – Подумать только, сейчас вы расследуете целых два дела об убийстве. Вы ведь по-прежнему защищаете Элизабет Уэнтворт?

– Да. Но я бы не назвал свое ремесло столь уж опасным. Основная моя стезя – отнюдь не убийства, а право на собственность.

– Скажите, эта старая крыса леди Мирфин рассказала вам что-нибудь любопытное о семействе Уэнтвортов? Я заметила, между вами шел весьма оживленный разговор.

«Воистину, от взора хозяйки не ускользнуло ничего из происходящего за столом», – подумал я.

– К сожалению, от нее я не узнал ничего нового, – произнес я вслух. — Исход этого дела по-прежнему зависит от того, пожелает ли Элизабет говорить. И, должен признать, в последнее время я непозволительно им пренебрегаю.

– Я вижу, вы очень переживаете о судьбе Элизабет.

Леди Онор вновь обрела утраченное было самообладание и вернулась к своему обычному беззаботному тону.