Темный Охотник 4

Розальев Андрей

Ну точно. Новая печать. Компактная и неимоверно сложная. По сравнению с ней те, которые я себе ставил — так, детские каракули. А здесь — объёмная, многослойная, затрагивающая сразу несколько духовных планов, и при этом очень стройная и связная.

Божественный дар. А в случае с Тёмной — очередное проклятие.

Эта сука не прикалывалась, когда сказала, что приготовила для меня подарочек. Вот только кто же мог подумать, что она сделает из Лагранжа грёбанный конверт!

Так, с природой дара разберусь чуть позже. Потому что тот факт, что послание дошло до адресата,

может означать только одно — конверт тоже дошёл. В смысле душа этого ублюдка.

Я погрузился в свой внутренний мир, на берег Океана душ. Так и есть. Жирдяй сидел на песочке, скорчившись и трясясь от ужаса, а над ним нависал Ярозавр.

Увидев меня, Лагранж забыл про ящера, вскочил на ноги, оскалился и зашипел:

— Ты! Это всё ты виноват! Из-за тебя я…

Я молча шагнул вперёд, одновременно давя на него своей силой. Он задохнулся, упал на колени, хватаясь за горло. Я усилил напор, не давая ему возможности сопротивляться.

— Виноват? — процедил я сквозь зубы. — Это ты, ничтожество, продал душу за призрачное могущество. Это ты убил тех, кто был твоей семьёй. Разве не ты мечтал о мести любой ценой?

Лагранж застонал, корчась под гнётом моей силы. Я немного ослабил давление, позволяя ему говорить.

— Они предали меня… — прохрипел он. — Мой собственный род… Они хотели от меня избавиться…

— И их трудно за это винить! — я склонился над ним, заглядывая в затравленные глаза. — Расскажи мне, как это случилось. Расскажи о своей сделке с Тёмной.

Лагранж сжался, но всё же начал говорить. Слова лились из него сбивчиво, обрывочно, словно он боялся подвоха.

— Она пришла ко мне… там, в лесу, когда меня должны были убить по приказу моих родичей… Прекрасная и ужасная. Она обещала мне силу… власть… возможность отомстить. Она даже не спросила, хочу ли я! А я… я просто хотел сокрушить своих врагов!

Он вскинул на меня полубезумный взгляд.

— Я не хотел этого… Не хотел убивать их всех… Что-то внутри меня сломалось… я просто не мог остановиться!

Лёня-Лагранж разрыдался, сотрясаясь всем телом. Слёзы прочертили грязные дорожки на его щеках.

Я молчал, глядя на это жалкое зрелище. Что я мог сказать? Что в погоне за могуществом он потерял самого себя? Что стал марионеткой в руках безжалостной богини? Это он и сам теперь понимал.

— Что мне делать? — всхлипнул Лагранж, вдруг хватая меня за руку. — Как мне искупить свою вину? Умоляю, дай мне шанс всё исправить!

Я стряхнул его ладонь и отступил на шаг. Тяжело вздохнул.

— Исправить уже ничего нельзя, — произнёс я глухо. — Тех, кого ты убил, не вернуть. Мне от тебя ничего не нужно, и…

Присмотревшись к его душе, я понял, что никаких печатей на нём больше нет — его душа снова стала душой самого обычного смертного, а значит, угрозы для мироздания не представляет. Разве что в новой жизни снова вырастет ублюдком — так что ж, это каждый выбирает для себя сам.

— … и я просто отправлю тебя на перерождение. Твоя личность будет стёрта, но душа получит новый шанс… когда-нибудь.

Он вскинул на меня недоверчивый, полный надежды взгляд.

— Правда? Ты… отпустишь меня? Но

кто ты…

Он вдруг запнулся, видимо, решив, что ляпнул что-то дерзкое. Но его вопрос меня только повеселил. Надо же, на пороге вечности его заботят такие мелочи!

— Долго объяснять, — я махнул рукой и усмехнулся. — Считай, что молодой бог.

— Как бог-Солнце ацтеков? — в глазах жирдяя неожиданно скользнуло понимание.

— Что ты сказал? — напрягся я. — Объясни!

— Тот жрец, Чипахуа, говорил, что их бог сдерживает эпицентр, но он ещё молод, и чтобы ему было легче, вокруг эпицентра построены храмы и приносятся жертвы. Когда жертв не хватает — эпицентр начинает расширяться. Поэтому мы и охотились на инфернов… Я, конечно, смеялся, но платили ацтеки неплохо. А теперь уже не смешно… вдруг это правда?

— Или каждая пирамида — один большой артефакт, который работает на энергии душ, — я задумался. — Есть ещё что сказать? Я не могу держать тебя здесь долго.

— Нет… это всё…

— Погоди-ка! — вдруг вспомнил я. — Божественный артефакт, который открывает разлом в мир инфернов? Каменная плита такая. Как он работает?

— Там в центре есть небольшое углубление, — Лагранж пожал плечами, — в него надо вставить ключ. С ключом разлом открывается в мир инфернов, а без ключа — в наш. Какой именно разлом — неважно, но не ниже оранжевого, и артефакт должен располагаться недалеко от кристалла. А ключ… у жреца должен быть!

Значит, этот артефакт питается разломной энергией… Весьма нетривиально, но почему бы и да. Дело за малым — добыть ключ. Да уж, жаль не успел того жреца допросить, придётся потрясти его преемника.

— Что ж, считай, что свой шанс на перерождение ты заслужил, — кивнул я. — Конечно, ты не вспомнишь этот разговор… но постарайся не просрать следующую жизнь!

Подняв руку, я сконцентрировал силу. Душа Лагранжа вспыхнула в Очистительном огне, засияла нестерпимо ярко. А потом растаяла в воздухе, развеялась светящимися искрами.

Всё было кончено.

Я тяжело опустился на песок, глядя на неспокойные волны. В голове крутилась мысль о том, как легко Тёмная обратила обычного человека в свою игрушку. Неужели люди настолько слабы? Неужели в каждом из нас дремлет чудовище, лишь ждущее подходящего момента?

«Ты ведь тоже когда-то был человеком, Артемис… — прошелестел в моей голове насмешливый голос богини. — Помнишь тех работорговцев? Самых первых? Помнишь, что ты с ними сделал?»

Я стиснул зубы. Да, помню. Но я сделал свой выбор. Я обуздал своих демонов. А они, — теперь я это точно знал, — есть у каждого, стоит только поискать.

Дар Тёмной — не дар вовсе. Это западня, капкан для души. И теперь мне предстоит разобраться, какую ловушку богиня приготовила для меня.

А ещё — разобраться, как работает тот «божественный» артефакт, отправить инферняшек в их мир, понять, на что идут ритуальные жертвы в ацтекских храмах… И это не считая разломной практики с Володей и Аней, клана теней и разных «приключений» на пятую точку.

Хорошо хоть школа позади и домашку больше делать не надо, можно спокойно сосредоточиться на спасении мира!