Я хотела посмотреть на купола,Чтоб увидеть их на солнце яркий блеск,И увидела, что их заволоклаДымка так же, как поля, овраг, и лес.В дымке светлой, как явление, как пар,Как сияние проталин молодых,Купола входили так неясно в март,Словно не было совсем на месте их.Растворившись напрочь в марте ледяном,Золотистом, солнцеоком, голубом,Словно так сказали: «Нынче храм и дом —Целый мир. Мы таем, таем в мире том…»
«Веточка,
ты что меня задела…»
Веточка, ты что меня заделаУ дороги солнечно-большой?Может быть, ты что сказать хотела?Или так окликнула душой?Как легко твое прикосновенье!Я тебя за то благодарю.Мне сегодня было сновиденье,Что я помню, верю и люблю.
Переделкино
Эти края,Оврагами разломанные,Холмами мягкимиИ тихими возвышенные,Омыты-впрах-ручьями-водоемами,Никем не брошенные,Везде услышанные.Здесь тропы хоженные,Деревья виденные,Поляны найденные,Чащобы пройденные,Ручьи испиты все,Дома обыденныеНи за какие здесь…Ни за какие здесь —Не будут проданы.Здесь солнце староеВсе поднимается,И каждый раз оноГлядит как новое.И старое, и новое —Встречаются.Уходят рядышкомВ леса сосновые.А там, как водится,По марту трепетно.И талый снег лежитДа шишки валятся.И не синицыНа ветках тренькают —Душа душе кричит,Душой пленяется.
«Я тревожить тебя не хочу…»
Я тревожить тебя не хочу.Не лишусь моей милой свободы.В этом мартовском храме погодыБуду день разбирать по лучу —Как по букве…
«Март посветил на еловые бревна…»
Март посветил на еловые бревна —Золотом вспыхнули свежие срезы.Вскрикнула жалобно зимняя дрема,В яму залезла.В полдень зардела, заискрилась склономЯма – так жарко и остро, как шпага.Зимняя дрема ушла обречённоДальше к оврагу.В тихом овраге речка струилась,Воды летели, лед размывая.Зимняя дрема в кустах притулилась,Словно собака, смертельно больная.
«Смятение, опять ко мне приходишь!..»
Смятение, опять ко мне приходишь!Куда уходишь? Прячешься зачем?И где-то без конца и краю бродишь,Чтобы, вернувшись, свой продолжить плен.Смятение, ты зыбко и бездонно.Но ты отхлынуло и можно вновь вздохнутьИ снова, виновато и влюбленно,На мир взглянуть,Где талый снег, и крепкая дорогаНа склон легла, где ровный свет с утра.И там, вверху, березы ждут от БогаВесны, тепла и вас – колокола.
«Научи меня теплым слезам…»
Научи меня теплым слезам,Как грядущим весенним дождям.Ты прости – я не знаю причин.Научи меня, март, научи!Все причины мои разложи,О глубокой нужде расскажи,Покажи всю ущербность и жуть.Я прошу тебя, март! Я прошу!Я прислушаюсь к тихим словам,Я прислушаюсь к громким словам.Никому этих слов не отдам,Никогда этих слов не продам.
«Отчего родник,
ты сумрачный такой?..»
«Отчего родник, ты сумрачный такой?Отчего твоя не светится вода?Из-под ржавой бочки вялою струейВытекаешь ты. Откуда и куда?»Я сказала и хотела помолчать.С родниками ли беседовать в пути?Но ответил он: «Ну что тебе сказать?Подойди ко мне и руку опусти».Подошла. Рукой коснулась до песка,Что на дне его тихонечко дрожал.И застыла в страшном холоде рука,И заплакала, замаялась душа.«Мочи нет! Пусти, родник – душа болит!Отчего с тобой не мил и белый свет?Что за злую хворь вода твоя хранит?От кого несешь тяжелый сей привет?»И вздохнул родник: «Я полон голосов…Глубоко в земле я путь свой начинал,Продирался по корням и по костям,В тихих безднах разливался и гулял.Все размыл-прошел: и глубь, и ширь, и даль —Все оставило на мне свою печать…Что же вынес я – чью боль и чью печаль —Кто же знает? Кто же это может знать?»
«Если б кто-то мог прислушаться…»
Если б кто-то мог прислушаться —До конца, до глубины —Сколько б смутных стен разрушилось!Сколько б прибыло вины.За постройки эти дряхлые,Стен великих миражи,За постылое неряшествоИзбалованной души…Если б кто-то мог прислушатьсяИ не строить новых стен,Не придумывать игрушечныхМирозданий, зданий, тем,Ожиданий услаждающихИ текущих, как вода,Может быть, мои товарищи,Мы и выжили б тогда…А сейчас иду я по лесуИ гляжу на светлый лес.До чего же слушать хочется!И глядеть в глаза небес!
«Схожу я к этой птичке…»
Схожу я к этой птичке,Пойду поговорю.Куда иду? К синичке?К большому снегирю?Спустись ещё немножко,Увидеть разреши,Не бойся – я не кошка,О жизни расскажи.Мне нравится поляна,Где песню ты поешь.И лес, большой и пряный,Он тоже здесь хорош.Семян на ветках много,Здесь можно клюв погреть,За пазухой у БогаНа веточке сидеть.Спустись ещё немножко,Поближе посвисти.Не бойся – я не кошка.Не хочешь? Что ж – лети.
«Я не знаю, куда лучше мне пойти…»
«Я не знаю, куда лучше мне пойти,По какому лучше двинуться пути.То ли влево, то ли вправо повернуть.Это – путь, и вправо – тоже вроде путь.Здесь сияет светом солнечным просвет,Там просвета вовсе не было и нет.Здесь высокие, как помыслы, стволы,Там широкие, слепящие холмы.И глубокая, как море, тишина.И бездумная, стоокая весна…»– Да гуляй ты, не метайся, не спеши,Звонкой тропкой честной мартовской души, —Ангел марта так на это мне сказал.
«Совсем уже час еловый…»
Совсем уже час еловый…Ни звуки не проникают,Ни ветры не донимают.Совсем уже час еловый…Под лапами март возлегает,Глядит, глядит – не моргает.Совсем уже час еловый…Прекрасно и безучастно,Не редко стоят, не частоВесной дерзновенно новой,Всё знают, всё понимают,Ток соков в ветвях усмиряют.Вздыхают.
