Темный прилив

Кеннеди Уильям

Краткое расследование в полиции не имело никакого отношения к истине. Они изложили часть правды. Другая часть, причем наибольшая, была похоронена в их сознании. Мэрилин ответила на вопросы полицейского офицера весьма твердым голосом и поведала ему правдоподобную и весьма трогательную историю их злоключений. Захват в плен, шторм, гибель капитана в момент, когда ее муж боролся с ним, чтобы перехватить у преступника оружие. А потом атака неизвестного вертолета, смерть мужа в перестрелке и пожар на корабле. Только один факт она интерпретировала по-своему. По ее версии, Синди пропала уже на Тортоле, когда яхту выбросило на скалы.

— Дай Бог,

чтобы она осталась жива! — Тут Мэрилин приложила платок к глазам.

Каждое ее слово дышало правдой, и все же эта история обходила истину стороной.

— А что же произошло с деньгами? — вежливо поинтересовался офицер полиции.

Тут подал голос Билл.

— Я выбросил их за борт. Я считал, что из-за них мы все погибнем. — Он заметил, как в удивлении поползли вверх брови полицейского. Это опять была полуправда.

Билл обошел молчанием все, что касалось превращения их из нормальных людей в чудовищ, готовых расправиться с безоружной испуганной девчонкой. Не имело смысла толковать с полицией о морали. Дженни была рада, что ей задали очень мало вопросов. Она равнодушно приняла поздравления офицера по поводу их чудесного спасения, удержавшись от признания, что в море погибло самое главное — их с Биллом вера друг в друга и их надежды на будущее. По поводу Синди она произнесла:

— Надеюсь, что ей повезло.

Она действительно надеялась на это. В противном случае Синди могла бы навести на их след мстителей.

Такси свернуло на подъездную дорожку гостиницы, в которой полиция заказала им номера. Как обычно на этом острове, она представляла собой скопление бунгало среди тропических деревьев. В центре парка располагался бассейн, к которому вели тропинки, мощенные камнем или покрытые деревянным настилом. В домике была всего одна спальня, которую Билл, естественно, предоставил Дженни и Мэрилин. Сам он устроился на софе в гостиной. Они надеялись, что их пребывание на Тортоле будет очень кратким. Визит в муниципальный госпиталь, где врач осмотрел рану Билла и дал понять, что она несерьезна, и весьма краткая беседа с властями — все говорило о том, что их хотят побыстрее спровадить с острова. Билл прекрасно понимал причины такой спешки. Капитан чартерной яхты, изменивший своему долгу, не предсказанный никем опасный тропический ураган, гангстеры, обстрелявшие яхту с наемного вертолета и убившие одного из пассажиров, вдобавок еще какие-то смутные намеки на преступную сделку — разве всего этого было не достаточно, чтобы подорвать процветающий туристский бизнес?

Местным жителям был памятен прискорбный случай, когда один из островов был напрочь закрыт для посещений на целый месяц из-за того, что парочку туристов кто-то неизвестный ухлопал на поле для игры в гольф. Власти Тортолы торопились замять неприятное дело. Они обошлись с уцелевшими пассажирами «Стройной девчонки» со всей вежливостью, на какую были способны, предложили щедрое возмещение морального и материального ущерба и тактично намекнули, что им нежелательно наткнуться в газетах на описание их приключений.

Билл заверил их, что ни он, ни женщины никаких интервью давать не собираются. Вот на этом они и расстались.

Мэрилин ушла в спальню. Билл и Дженни, кажется, впервые после того, как они ступили на борт «Стройной девчонки», остались наедине. И он, и она страшились этого момента. Они расселись по креслам и долго хранили молчание, словно незнакомые люди, ожидающие своей очереди в приемной врача или адвоката. Дженни заговорила первой, спросив,

не болит ли у него плечо, на что получила бравый ответ, что плечо не болит. Потом он, в свою очередь, поинтересовался, не причиняют ли ей страдания синяки и царапины, полученные на камнях во время бегства с разваливающейся яхты. Ответ был таким же бодрым. Никто не решался заговорить о том, что свинцовой тяжестью лежало у обоих на Душе.

— Билл… — произнесла Дженни тихо.

Это простое слово… имя… короткое имя прозвучало в тишине так неожиданно. Билл весь обратился в слух. Дженни после паузы продолжила:

— Ты меня простишь когда-нибудь?

— Я постараюсь все забыть, — откликнулся он. — И ты тоже постарайся.

— Я не смогу… Я буду всегда помнить… эту сломанную спичку.

— А я буду помнить только то, как ты спасла Синди от Говарда. И бросилась в воду, чтобы спасти меня. Будь к себе справедливой. В критический момент ты держалась молодцом.

— Неужели ты так думаешь?

— Дженни! — прервал Билл ее едва начавшуюся исповедь. — «Стройная девчонка» протащила нас через ад. И в нем, в этом аду, были зеркала. В них мы увидели черную сторону нашей души. Невидимую сторону, как у луны. Это было страшно. Но зато мы узнали себя.

— Тебе нечего стыдиться, — горестно сказала Дженни. — А как мне жить дальше?

— Неправда. Мне тоже должно быть стыдно, что я не смог вовремя вправить вам мозги! И остановить безумие Говарда.

— А нельзя начать жизнь заново?

— Наверное, нельзя. Но надо постараться.

Они вновь надолго замолчали.

— Разреши мне побыть одному, Дженни, и хорошенько подумать. Я прогуляюсь по саду. Вряд ли мы скоро выберемся опять из каменных джунглей в настоящие.

Не дожидаясь ответа, он покинул комнату.

Дорожка увлекала его запутанными поворотами через кусты и деревья, увешанные диковинными, почти райскими плодами. Сквозь листву проглядывал голубой залив с сотнями замерших при полном штиле яхт. Штиль действительно казался мертвым, он внушал тревогу.

Желанный покой к Биллу не приходил. В памяти неоднократно возникал образ его погибшего друга. Был ли Говард его настоящим другом? Были ли они близки в своих мечтах, поступках, образе жизни? Ему не хотелось вспоминать о нем как об озверевшем убийце, схватившем за горло Синди. Пусть Говард останется в памяти бесстрашным рыцарем, расстреливающим с палубы «Стройной девчонки» зловещую металлическую «стрекозу».

Прогулочная дорожка уперлась в низкую ограду, за которой простиралось шоссе, пропахшее выхлопными газами и расплавленным от жары битумом. Билл собрался было повернуть обратно, но вдруг увидел грузного мужчину в смешной курортной широкополой шляпе, украшенной яркой лентой. Этот человек явно направлялся к нему и дружелюбно махал рукой. Билл, немного удивленный, помахал ему в ответ. Он даже инстинктивно улыбнулся, приветствуя незнакомца, но, когда тот приблизился, улыбка тотчас же сползла у него с лица.

Билл вспомнил эти глаза и этот широкий тонкогубый рот…

Он видел это искаженное яростью лицо в кабине нависшего над яхтой вертолета, и сам он целился в это лицо из пистолета. Тогда их поединок закончился вничью. Теперь этот человек явился сюда. Билла не удивило, что рука зловещего пришельца скользнула под полу пиджака' и извлекла на свет Божий тускло поблескивающую голубую сталь. Их разделяло не больше десятка футов.

Эл произнес очень спокойно:

— Ты прихватил то, что принадлежит мне, парень.