Темный путь

Кос Анни

Йорунн замерла перед перед изваяниями, глубоко погрузившись в свои мысли, а потому не сразу услышала слова настоятельницы.

— У нашей богини много форм, но она едина в каждой из них. Ты можешь выбрать любой образ, любую оболочку, но при этом все равно останешься собой. В душе каждого человека живет и жизнь, и смерть, и добро, и зло. И любую минуту своего пути мы выбираем, какими будем сейчас. Мы вольны в этом выборе, но и за его последствия отвечать только нам. Никогда не принимай решения в минуты отчаяния, дай своему сердцу успокоиться, а разуму — остыть. Иначе очень легко уронить искру, что

раздует смертельное пламя.

Она помолчала.

— Не знаю, что вышло меж тобой и лордом Хальвардом, но думаю, не стоит скрываться в этих стенах. Хотя, если ты нуждаешься в уединении, можешь остаться.

Йорунн коснулась кулона на груди и лишь грустно покачала головой.

— Думаю, правитель все равно знает, где я.

— Ты его гостья? Не думаю, что он хотел причинить тебе зло. Хальвард непростой человек, мало таких, как он. Однако сердце его справедливо, а поступки редко бывают неоправданными, хотя их причина часто не видна с первого взгляда.

— Отчасти по его вине я потеряла свой дом и все, что было мне дорого. А теперь он предлагает мне помощь, которую я не хочу принимать. Одна половина моей души требует мести, другая же — стремиться выжить любой ценой. Если я выберу жизнь, то должна буду простить все зло, причиненное мне, и довериться человеку, который был моим врагом.

— Иногда прощение — тяжелейшая работа из всех, что нам под силу выполнить. Но ненависть подобна грузу камней, который мы несем на спине всю свою жизнь. Из ненависти никогда не прорастает ничего хорошего. Прощение и доверие, наоборот, способны сотворить чудо и воскресить из пепла.

— Но как заставить себя идти вперед, забыв о прошлом?

— Заставить — никак, — согласно кивнула настоятельница. — Но не забывай, что всякая вещь имеет не менее двух ликов. Можем ли мы быть абсолютно уверены, что все наши убеждения истинны? Иногда тот, кто стоит в стороне, видит картину мира более полной, нежели мы.

— Вы думаете, что у жестокости может быть оправдание?

— Я думаю, что может быть причина. Или неизбежность, которую нам остается только принять.

— Там, где я родилась, жизнь была проще, — вздохнула Йорунн. — А теперь все стало таким запутанным… Не хочу предавать свои принципы, но слишком много сомнений в моих мыслях сейчас.

— Сомнения — это хорошо, — одобрила настоятельница. — Преврати их в вопросы и внимательно выслушай ответы. Не спеши судить себя или кого-либо еще. У поступков должны быть мотивы, да и негоже человеку бежать от правды, скрываясь в иллюзиях собственных идей.

— Ответы изменят меня. Боюсь, эти изменения приведут к еще большим потерям.

Йорунн надолго замолчала, рассматривая огонь в руках Разрушительницы.

— Позвольте мне приходить сюда иногда, — внезапно попросила она. — Я могу помогать вам в саду или выполнять любую другую работу.

— Приходи в любое время, — не стала отказывать настоятельница. — При святилище всегда есть чем заняться, ты можешь помогать сестрам обители, если умеешь ухаживать за больными. И сможешь уединяться здесь всякий раз, как захочешь подумать в тишине. Может статься, Семиликая даст тебе совет или успокоит твою душу.

— Приду, — согласилась Йорунн. — Я не великий целитель, но меня учили обрабатывать раны, думаю, что смогу быть полезной.

Спасибо вам.

— Не за что, дитя. И помни, если решишься поговорить, я всегда выслушаю, и все, что ты скажешь в этих священных стенах, останется между тобой, мной и нашей богиней.

37. Водопад Хеакк-Нуанн

В обед Кая передала Йорунн коротенькую записку от правителя, в которой он просил прийти к пятому удару колокола на террасу у водопада. Йорунн сразу занервничала, но уклоняться от встречи не стала.

Сгущались сумерки, хотя небо на западе оставалось светлым и ясным. Йорунн брела по аллеям в неровном свете фонарей, а впереди нарастал шум бурного потока. Там на площадке стоял Хальвард, и фигура его была похожа на высеченную из мрака. Он услышал шаги и повернулся, приветствуя.

— Этот водопад называется Хеакк-Нуанн, бегущий снег, в переводе на всеобщий. Воды его особенно красивы весной, когда снега в горах начинают таять. К лету он потеряет часть своей силы и очарования, к осени станет тихим и спокойным, но к зиме вновь превратится в сияющий льдинками и прозрачными струями бурный поток. Ничто не может оставаться неизменным, даже сила горной реки. Трудно представить, какими тонкими станут струи Хеакк-Нуанн к концу лета, когда смотришь на его мощь весной. И все же, именно это непостоянство делает его еще прекраснее, — правитель сумеречных земель замолчал, а затем неожиданно продолжил. — Как тебе мой город? Уже немного освоилась?

Йорунн кивнула. Правитель жестом пригласил ее на скамейку у обрыва и сам сел рядом, глядя задумчиво на сцепленные пальцы рук.

— Я думаю, что нам надо поговорить. Особенно теперь, когда половина твоих страхов прошла, а вторая половина наполнилась новыми силами. Мне редко когда приходится уговаривать людей выслушать меня, но в данном случае я чувствую свою вину за произошедшее. Наверное, я совершил ошибку, когда много лет назад отказался от поисков ученика, оставив это на волю судьбы. Возможно, если бы мы встретились раньше, то многих печалей удалось бы избежать. А может, итог бы остался неизменным и все повторилось бы, — он замолчал, и в вечерней тишине слышно было лишь гомон водопада. — Я не могу исправить прошлого, будущее скрыто от меня, все, что мне под силу — это пытаться изменить настоящее. А потому я хочу ответить на все вопросы, которые ты не решалась задать более никому.

Внезапно Йорунн почувствовала, как во ней закипает гнев. Ярость и злость, обида и негодование оттого, что ее жизнь оказалась разрушенной по прихоти неизвестных сил. Она потеряла всё, что было ей дорого, лишь из-за того, что когда-то кто-то принял неверное решение? Девушка резко вскочила на ноги и процедила сквозь зубы:

— Ах, теперь вы ответите на мои вопросы? Ответите без лжи, уловок и недомолвок? Так скажите, зачем было рушить мой мир, убивать мой народ, сжигать душу заживо и требовать невыполнимых клятв и жестоких решений? Разве все эти жизни — лишь игрушки в ваших руках? Кто дал вам право так поступать? Зачем это было нужно? Ради этой побрякушки? — она вцепилась пальцами в браслет на запястье. — Неужели тьма уже уничтожила в вас всё живое и светлое, что должно быть в душе человека? — ядовитые слова слетали с губ, не желая заканчиваться.