Тёмный ратник. Факультет. Том 6
Шрифт:
Он скрылся за воротами портала. Я тут же убрал доспех и, обогнув Фонтея, обратился к хозяйке фермы:
– Простите, эвен Обри, а где Тюдор Нобу? Ну… в смысле, мой отец.
Эвен Обри оторвала взгляд от Фонтея и посмотрела на меня.
– Тюдор? – Она махнула в сторону сада. – Он в беседке, мы собрались пить чай.
– О! Чай? – Разом взбодрившийся Фонтей посмотрел на Триш, Гектора, Сьюн и меня. – Мы ведь не против выпить чаю, правда? – Он вдохнул аромат выпечки и прикрыл глаза от блаженства. – М-м-м… такие же кексы пекла
Эвен Обри порозовела и заулыбалась.
– Вы их ещё на вкус не пробовали, адами. Я добавляю специальную настойку на душистых ягодах.
Я не стал больше смотреть на то, как Фонтей и эвен Обри соревнуются в любезностях, а отправился прямиком в сад. В одной из беседок, за кустами роз, я увидел родителей Нобу.
Живых и невредимых.
От сердца отлегло.
Сибилла расставляла пиалы с кусочками сахара и вареньем, а Тюдор разливал чай по чашкам. Первой меня заметила Сибилла и чуть не уронила пиалу.
– Киро?.. – Её худое лицо озарила улыбка радости. – Киро! Тюдор, смотри!
Мужчина обернулся.
– Сын?
Они поторопились ко мне, принялись обнимать и заваливать вопросами: как я тут оказался, почему не предупредил, что прибуду, и самое главное – ничего ли не случилось. В это время в сад подоспели остальные. Эвен Обри выложила кексы на большое блюдо, и все уселись за столик.
Ситуация казалась настолько необычной, что стало не по себе.
Вообще-то я спешил сюда, чтобы подраться, а не пить чай с кексами, но кексы, конечно, лучше. Есть очень хотелось. И, похоже, не одному мне. Пристроившись рядом, Сьюн тоже с удовольствием зажевала кекс.
– Какой вку-у-усный, – прошептала она мне на ухо. – Почему ты не говорил раньше, что люди едят такие вкусные штуки?
– Люди вообще много чего интересного делают, – улыбнулся я.
Вместо ответа она слопала ещё один кекс и запила его чаем.
Увидев, что Сьюн опять оказывает мне знаки внимания, эвен Обри сделала оскорблённый вид – она никак не могла простить мне того, что её Томми остался без невесты, а та ещё и смеет клеиться к другому парню прямо на её глазах.
Неловкое молчание нарушил Фонтей.
– Как вы тут прекрасно живёте, эвен Обри. Такой дом, такой сад… эх. Почему в своих скитаниях я никогда не находил столь прекрасных мест?
Женщина опять расцвела улыбкой.
– Спасибо, адами Фонтей. Возможно, такое прекрасное место должно было появиться в вашей жизни в определённое время.
– Замечательный ответ, милая эвен.
Никогда раньше я не слышал в речах Фонтея так много «очаровательного», «прекрасного», «милого» и «замечательного». А тут его как прорвало.
– По такому случаю у меня припасена бутылочка вкуснейшего сливочного ликёра! – Эвен Обри так разволновалась, что когда вставала из-за стола, то уронила за собой стул.
Фонтей тоже вскочил. И тоже уронил стул.
– Я вам помогу, эвен Обри. Показывайте, где винный погреб!
Смущённая
Наверное, это было самое приятное чаепитие в моей жизни за последние полгода.
Все смеялись, рассказывали друг другу новости, и впервые они не касались войны и смерти. Эту тему будто забыли. Я, к примеру, поведал родителям об успехах сестёр Нобу и о том, что Рин считается лучшей на курсе.
Раскрасневшийся от ликёра Фонтей делал эвен Обри комплименты, а та всё чаще опускала глаза и поправляла фартук на коленях. Добродушная женщина с удовольствием рассказала о том, как появилась эта ферма, как рос её сын Том. Теперь все знали его подноготную с самых пелёнок.
Больше всего удивлялась Триш: для неё рыжий увалень Мямля Обри открылся с новой стороны.
Оказалось, что он с ружьём в руках отбивал свой дом от мародёров, потому что его отец погиб. Тогда ему было всего десять. После ураганов Том помогал восстанавливать и отстраивать заново ближайшие фермы.
А ещё он был самым метким стрелком всего южного Сольвейга. До того, как он получил в школе прозвище Мямля Обри, он носил совсем иное прозвище. Обри-Без-Промаха.
Триш слушала всё это и качала головой.
А эвен Обри, видя неожиданный интерес девушки-аристократки к её простому сыну, рада была стараться. Она сдала Тома с потрохами, описав в подробностях все его похождения, о которых сам Том, скорее всего, предпочёл бы умолчать.
Да, это был очень хороший день.
Впервые за долгое время.
Все с удовольствием помогли эвен Обри по хозяйству. Сьюн особенно меня удивила: она собирала фрукты, кормила кур, подрезала кусты, она будто не могла остановиться и собиралась переделать все дела – любые, что подвернутся под руку, пока она ещё жива.
Уже поздно вечером, когда всё стихло, Гектор, Тюдор и Фонтей остались на дежурстве. Я же безрезультатно пытался уснуть хоть на пару часов, чтобы потом сменить одного из дежурных. Неожиданно дверь в гостевую комнату на втором этаже приоткрылась, и в полумраке мелькнула белая сорочка.
Через несколько секунд кто-то прокрался ко мне под покрывало.
Понятно кто.
– Не могу уснуть, – это был шёпот Сьюн.
К моему плечу прижалась упругая грудь. Белая Сова пристроилась рядом и крепко обняла.
– Был такой хороший день, правда? Я даже забыла обо всём плохом.
День, и правда, был хороший, но, в отличие от Сьюн, я о плохом всё же думал. Из головы не выходил образ Ниманда, постепенно складывалась мозаика из разрозненных данных, и самое главное – та самая паршивая догадка находила всё больше логичных подтверждений. Правда, она была настолько жуткой, что я еле допустил, что она вообще возможна.