Темный рыцарь
Шрифт:
— Сделка. — Я вскакиваю, прежде чем повернуться к ней, запускаю пальцы в ее волосы и целую в лоб. — Ты лучшая, Айла.
— Фу, отстань от меня, грязный, потный мальчишка, — визжит она, впиваясь ногтями в мое предплечье в попытке заставить меня отпустить ее.
— Тебе это нравится, и ты это знаешь, — поддразниваю я, наконец отпуская ее волосы.
— Пфф, ты ничего не знаешь, маленький мальчик.
— О, так эти синяки у тебя на шее от какого-то милого и невинного ботаника, да?
Ее рука поднимается
— Я-я не понимаю, о чем ты говоришь.
Мой смех наполняет мою квартиру, и я направляюсь к своей спальне, сбрасывая одежду на ходу, а затем в душ.
Я оставляю его горячим, пока моюсь, а затем убавляю температуру до минимума и просто стою там, пока не могу больше терпеть.
Неважно, как холодно становится, как сильно начинают стучать мои зубы, мой стояк никогда не ослабевает.
Моя потребность в ней слишком сильна.
Но я отказываюсь обхватывать себя руками и поддаваться этому желанию.
В любом случае, это бы меня не удовлетворило.
Ничего, кроме того, что быть внутри нее, не сделало бы этого.
— Еда здесь, — кричит Айла через мою спальню, ее голос доносится через приоткрытую дверь ванной.
Я вздыхаю, запрокидывая голову навстречу ледяному потоку, который обрушивается на меня.
Айла была моим спасением на протяжении последних нескольких лет.
Она старше нас, уже учится в университете и живет своей лучшей жизнью. Но для нее не всегда было так.
Ее отец — солдат.
Ее брат был солдатом.
Я помню ночь, когда он умер, как будто это было вчера.
Меня не должно было там быть. Папа сказал мне держаться подальше. Но я просто знал, что в глубине души что-то пойдет не так в работе, на которую они направлялись.
Какие-то тупые ублюдки с другого конца города решили, что было бы хорошим решением заскочить на нашу территорию и начать продавать гребаные наркотики.
Чертовски плохой ход.
Папа организовал налет на их лагерь, но что-то было не так. Я чувствовал это.
И я оказался прав, когда они вошли прямо в зону боевых действий.
В ту ночь я усовершенствовал свой прицел из снайперской винтовки.
Я выскользнул из дома после ухода папы и сумел проникнуть в здание напротив, из которого была почти приличная обзорная площадка над внутренним двором, где, как я был убежден, вот-вот разверзнется весь ад.
Я помню, как смотрел, как Дрю упал на землю, и я мог видеть, как парни, которые это сделали, набросились на отца Айлы следующим.
Адреналин, который пронзил меня, когда я совершил это убийство, не был похож ни на что, что я когда-либо испытывал раньше.
Никто, блядь, не знал, где я был. Черт возьми, они не знали, кто я такой. Но я был там, я помогал. И это было все, чего я хотел в этом гребаном мире.
Алекс спал, когда
Я провел свою жизнь, будучи второсортным близнецом. Тупой, не занимающийся спортом, темный. Внезапно у меня появилась причина, цель, и, хотя мы могли потерять Дрю той ночью, не было сомнений, что я спас нам множество жизней.
Та ночь изменила ход моего будущего. Спасибо, черт возьми.
Наконец, папа выслушал меня о том, что я не хочу учится в шестом классе, чему, я знал, были рады остальные. Я не мог придумать ничего хуже, чем еще два года на дневном обучении.
Возможно, я не вышел из этого полностью, но сделка, которую мы заключили, была в миллион раз лучше, чем то, к чему я шел.
И это было не единственное, что изменилось. После того, как Айла узнала, что я был тем, кто спас жизнь ее отцу, у нас завязалась невероятная дружба, и это связь сохранилось.
Честно говоря, я понятия не имею, что она во мне нашла. Но она часто говорит мне, что я помогаю сделать ее жизнь более сносной. Черт знает, как, это не может быть связано с моей искрометной личностью. Но, черт возьми, если меня это волнует, когда одно мое присутствие, кажется, делает ее счастливой. После жизни, в которой мое нахождение в комнате имело противоположный эффект, это приятная перемена.
Натянув чистые спортивные штаны и футболку, я позволяю своему носу указывать дорогу, аромат томатного соуса и плавленого сыра становится сильнее с каждым моим шагом.
Смех срывается с моих губ, когда я заворачиваю за угол в свою кухню и нахожу Айлу, сидящую за моим столом, вытаскивающую изо рта кусок пиццы, к подбородку прилипли кусочки сыра, а на губах — соус.
— Напомни мне еще раз, почему ты одинока? — Спрашиваю я, выдвигая табурет рядом с ней и подтаскивая свою коробку, откидывая крышку и позволяя соблазнительному аромату окутать меня. — Мое любимое, — размышляю я, как будто она заказала бы что-нибудь другое.
— После этого комментария мне не следовало беспокоиться.
— Ты недостаточно храбра. — Отрываю кусочек собственной пиццы, я впиваюсь в нее зубами и стону.
Пылающая. Прямо как глубины ада.
Острый вкус хлопьев чили попадает мне на язык, и я быстро проглатываю остаток ломтика, превозмогая боль.
— Итак, была ли какая-то причина, по которой ты выбил дерьмо из Алекса?
— Больше причин, чем у меня обычно есть? — бормочу я с набитым ртом.
— Хорошо, дай мне угадать… это из-за девушки.
Я пристально смотрю на нее поверх следующего куска, мой лоб морщится от того, насколько чертовски прозрачным я, по-видимому, являюсь.