Темный страж
Шрифт:
И тогда она все поняла. В обморок Джексон не упала, хотя все ее тело охватила слабость, а ноги стали как ватные. Она не упадет в обморок.
– Люциан, пожалуйста, отойди от двери.
Его гипнотизирующий взгляд прошелся по ее лицу, подобно ласке.
– Думаешь сбежать от меня? – его голос был таким нежным и чувственным, что она едва-едва сдерживалась, чтобы не побежать в поисках утешения к нему.
– Именно об этом я подумываю. Ты сам сказал мне, что я не пленница, поэтому я приняла решение уйти, – она постаралась, чтобы это не прозвучало вызывающе. Джексон заметила, что он
– Куда пойдешь, Джексон?
Она вздернула подбородок.
– Куда я пойду не твое дело, – наступило молчание, пока он ждал неподвижно, наблюдая за ней своими черными глазами. Джексон считала удары своего собственного сердца. Тихо вздохнув, она капитулировала. – В квартиру Барри. Его там не будет, помнишь? Капитан поместит его в безопасное место.
– Я не согласен. Там будет небезопасно.
Какой-то двойной смысл был в этих тихо сказанных словах. Джексон задрожала, замерзнув, несмотря на тепло огня, пляшущего позади нее.
– Ты сказал, я могу уйти.
– Я не сказал «сбежать». Между нами не будет лжи, малышка, как бы трудно это не было. Ты сильная женщина. Я не буду ничего от тебя скрывать.
– Предполагается, что я должна быть тебе за это благодарна? – она дрожащей рукой провела по волосам, создавая живописный беспорядок. – Не хочу.
– Нет, хочешь, – возразил Люциан, мягко, как и всегда.
Если до этого его глаза были черными и загадочными, то теперь она в них увидела голод и ничем не прикрытое чувство собственности. Ее рука потянулась к успокаивающей рукояти пистолета. Как вообще можно сопротивляться таким голодным глазам?
– Почему ты это делаешь? В моей жизни и так достаточно проблем и без твоего ожидания, чтобы я приняла вампиров и еще Бог знает что. Я не смогу сделать этого, Люциан.
– Сможешь, – спокойно сказал он. – Сделай глубокий вдох и расслабься. Сядь, прежде чем упадешь.
Ее темные глаза вспыхнули.
– Ты действительно думаешь, что я в таком бедственном положении, что готова продать те остатки чувства собственного достоинства, которые у меня еще остались, только для того, чтобы быть с кем-то? Я чувствую изменения в своем теле. Это то, как я слышу, то, как я могу контролировать громкость. В темноте я стала видеть лучше, чем днем. И постоянно я чувствую тебя. Со мной. Нуждающимся во мне. Зовущим меня, – она опять потерла виски. – Как ты можешь разговаривать со мной, не произнося ни слова? И намного важнее, как я могу разговаривать с тобой таким же способом?
– Моя кровь течет в твоих венах, точно так же, как твоя в моих. Мы делим одно сердце и одну душу. Наши сознания ищут возможности слиться, в то время как наши тела взывают друг к другу.
– Мое тело не взывает к твоему, – возразила она, больше испуганно, чем сердито.
– Маленькая лгунья.
– Возвращаясь к крови, текущей по венам. Каким образом твоя кровь попала в мои вены, а моя в твои? Ты мне сделал переливание крови или что-то типа…? – она умолкла, поскольку на нее нахлынуло воспоминание о неясном, эротичном сне. Ее рука в защитном жесте взметнулась к горлу. – Ты не пил мою кровь. Господи, скажи мне, что ты не пил мою кровь. Нет, вначале скажи, что я не пила твою кровь, – на этот раз ее ноги точно грозились подвести ее. Она посмотрела на пол, готовясь упасть. Только мысль показаться боле хрупкой,
Он быстро приблизился к ней, желая помочь, но Джексон была настолько встревожена, что подняла пистолет. Ей пришлось вцепиться в него двумя руками, чтобы удержать его ровно из-за трясущихся рук. Это был ночной кошмар, безумие. Ей бы не хватило воображения придумать все это. Пистолет был нацелен прямо ему в сердце.
– Пожалуйста, отойди от двери, Люциан. Я не хочу причинять тебе вред. Действительно не хочу. Я просто хочу выбраться отсюда, чтобы иметь возможность свободно дышать, – она умоляла его, а не отдавала приказы, как привыкла делать в такой ситуации. Ей так сильно хотелось быть с ним. Так сильно. Он был высоким, сексуальным и ужасно одиноким, равно как и она. Ей было знакомо это чувство. Она хотела сделать все, что было в ее силах, чтобы избавить его от этого ужасного голода. Но иметь рядом с собой мужчину, подобного Люциану, постоянно смотрящего на нее с теплом и страстью, с желанием и чувством собственника, было тем, что она никогда не сможет себе позволить. Люциан не был настоящим человеком. Он был чем-то еще. Чем-то, что она не хотела когда-либо определить.
– Джексон, опусти оружие, пока случайно в кого-нибудь не выстрелила, – в его голосе отсутствовали какие-либо интонации.
– Это будет не несчастный случай, Люциан. Пожалуйста, еще раз прошу тебя. Просто сделай шаг в сторону и позволь мне пройти.
– Мой народ смотрит на поедание людьми мяса с тем же самым отвращением, с каким ты на наше использование крови для питания.
Она сделала пробный шаг, стараясь отгородиться от его слов и важности того, о чем он рассказывает. Она обошла его справа, надеясь, что он сдастся. Но Люциан оставался таким же неподвижным, как и горы.
– Просто представь, что от того, что ты стараешься рассказать, мне становится плохо. Мы не совместимы, – сейчас она заговорила на полном серьезе. Если он не отойдет в сторону, ей придется найти способ обойти его. Стрелять в него она не собиралась. Мысль о боли, нанесенной ему тем или иным способом, была ей невыносима.
Люциан преодолел расстояние так быстро, что превратился в расплывчатое пятно. Нет, даже не пятно. В один момент он стоял в дверном проеме, а в следующий – завладел ее оружием и обнял ее.
– Ты думаешь, что это омерзительно, ангел, лишь потому, что не встречалась ни с чем, кроме зла.
Находиться в непосредственной близости от него было опасно. Его тело было крепким, горячим и нуждающимся. Она почувствовала ответный отклик в своем теле вплоть до кончиков пальцев. Ее выдало дыхание, бешеный стук сердца, все ее тело. Джексон ощутила, как на глаза наворачиваются слезы.
– Скажи, что ты контролируешь мою реакцию на себя, – прошептала она, поднимая голову, чтобы изучить его лицо, представляющее собой ничего не выражающую маску.
Незамедлительно его суровые черты смягчились, его твердые как сталь руки прижали ее к нему так нежно, как только возможно.
– Сама знаешь, что нет. Я силой добивался твоего согласия лишь тогда, когда лечил тебя, когда привязывал к себе, и в тех случаях, когда тебе был необходим сон. Ты вторая половинка моей души. Я не смогу быть вдали от тебя, Джексон. Я не смирюсь с этим, – его рука прошлась по ее лицу с невыразимой нежностью. – Ты думаешь, я хотел так тебя расстроить? Посмотри в мое сознание и увидь правду. Я хочу только одного – твоего счастья. В действительности, сладкая, я бы с радостью пожертвовал своей жизнью, если бы знал, что ты этого хочешь и будешь без меня счастлива, но это не так, – его рот дотронулся до ее лба, век. – Это не так, любимая. Не так.