Темный янтарь 2
Шрифт:
Вдумчиво писал письма. От Киры успело прийти одно, с кучей приветов от обитателей Тыхау, оказалось, что баба Роза теперь по ночам работает в поселковой пекарне, там булочки особые – экономичные, но с ореховой крошкой – начали выпекать, Пых и остальные совхозники продукт очень одобряют. Ну и еще много чего интересного и личного было в письме. Из Москвы даже два письма успели – Анитка вырабатывала почерк и красочно повествовала о всяких столичных и домашних мелочах – литературный талант у девчонки.
Все это было хорошо. Плохо было в газетах
— Не дойдут до нас – усмехался Рахим, доливая воды в радиатор «полуторки». – Мы далеко, не трусись, орденоносец, ты все равно нестроевой, у тебя и винтовки-то нет. Отсидишься.
Относительно местным был водитель в/ч 5281 – родом из пригородного поселка, знал округу и город как свои пять пальцев, бывал везде, многое видел. Выводы, конечно, делал не те.
Янис почти нигде не бывал, но догадывался, к чему дело идет.
Спешно строилась оборона города: теоретически в две линии, но в начале весны строительство прекратили, возобновили уже в июле, вдвойне заспешили. Батальонные узлы, ротные и взводные опорные пункты, огневые точки, блиндажи и дзоты…. Копали по обводу длиннющий противотанковый ров. Людей и материалов не хватало, но где их этим знойным летом хватало?
Имелась у города ПВО: стояли батареи на стрелке Волги и Болды, в Янго-Ауле, центр города прикрывали 85-миллиметровые зенитки, а на Казачьем Ерике занимала позицию редкостная старинная артиллерия «противо-аэропланная образца 1918 года» в количестве одного ствола. И юг был от воздуха прикрыт – зенитки в Морском, Каргали, Советском поселке… Не очень много орудий для солидного города, но все же.
Никогда не бывал Янис в тех поселках, да и на местные реки не очень-то успел глянуть. Но слушал, сопоставлял, догадывался, поскольку имелся опыт. Обстановка в городе становилась все более нервной. А пехоты и танков в Астрахани почти не имелось, вот что плохо.
А в/ч 5281 дремала пыльным двором и мыслями, только учебные стрельбы ежедневно проводились: плевала секретарь-бухгалтер арбузными косточками в миску, поставленную на подоконник.
Янис к не особо умным людям относился спокойно – куда же от них деться? Вон и Рая-Раиса – выкатит глупые красивые глаза, поведет бюстом. Нет, ничего плохого в обильном бюсте не отмечается: щедрость природы, добавляющая свежесть и упругость мужским мыслям, многим нравится. Но думать бюстом определенно не будешь. Дура завитая.
Техник-интендант 2-го ранга товарищ Шац – иное дело. Этот всё чувствовал, еще отчаянней мотался по дорогам и степи, себя и машину не жалел.
К машине, кстати, ревнивый Рахим никого не подпускал. Где-то в городе делали «полуторке» техобслуживание – знакомства там имелись обширные. Но во дворе даже не подходи, «я ответственный, если что - меня под суд, не трогай технику». Ладно, это можно понять.
Иного не понимал Янис: шли дни, недели, а ничего
А шли новые слухи, разговоры на почте и улицах
Уже ушел в Гурьев нефтеналивной флот.
Говорили, что вагоны по «железке» уже некуда отправлять, скопилось столько, что на трамвайные пути выкатывают.
27-го июля в Астрахани начали формировать местные истребительные батальоны. Оставили учебу и готовились к боям курсанты военных училищ.
30-го июля в городе был введен комендантский час.
Бои с немцами шли уже где-то у Элисты. Говорили, что наших войск там совсем мало, отходят.
Ночью бомбили немцы. Метили по железнодорожной станции и переправе у Солянки, заодно перебили водопровод, а свет погас на несколько часов.
Янис отрыл во дворе две щели, потом еще одну у ворот – на всякий случай. Товарищ Шац одобрил, приказал ступеньки сделать – «бухгалтеру тяжело будет подниматься».
Но пока враг бомбил не очень активно, видно, руки у немцев не доходили, по Сталинграду авиация работала.
Начался август, жаркий, удушающий во всех отношениях
6-го августа ушел на рубеж обороны первый сводный курсантский полк…
Янис возвращался из бани, смотрел, как идут курсанты – пешком, не особо вооруженные – автоматов и самозарядок почти не видно, несут считанные пулеметы[7]. Зато все в новеньких «вздутых» фуражках, сияют алыми пехотными околышами…
Смотрел нестроевой красноармеец Выру, смотрели горожане, перешептывались:
— На Джакуевку идут. А что там до города, голое место…
Выступил и второй полк курсантов – прикрывать у Янго-Аскера элистинскую дорогу.
Казалось, опустел город, остались одни зенитчики, чуть курсантов и тыловых вояк. Слухи утверждали: в Элисте уже немцы[8].
Но 12 августа в Астрахань начали прибывать гвардейцы.
Разгружалась 34-я гвардейская стрелковая дивизия. И то было совсем иное дело…
Янис поставил ящик к забору, поднялся, с глубоким удовлетворением смотрел на пылящую мимо батарею. С транспортом у пушкарей тоже было не очень, но видно: сплошь обученные, крепкие парни, с голубыми десантными петлицами[9].
Войска прибывали еще и еще, шли менять курсантов. Подтягивались части укрепрайонов, новые зенитчики, снова артиллерия. Вот танков только не было[10]…
Но все равно стало чуть спокойнее. Тем более, куда чаще над городом пролетали наши самолеты[11]…
Товарищ Шац почему-то стал меньше гонять на грузовике, предпочитал бегать в город пехом. Янис предположил, что с бензином начались перебои, но на почте услышал: прибывшие гвардейцы все машины и трактора забирают для своей артиллерии[12] и под снаряды.