Темный защитник
Шрифт:
— Ешь, — я сунул тарелку ей на колени.
— Ты раскомандовался.
Она выбрала себе сэндвич и откусила кусочек. Когда она издала стон и закрыла глаза, мне захотелось опрокинуть её на ковер и сделать её своей.
— Я не осознавала, как сильно проголодалась. Это, пожалуй, лучшее, что я в последнее время ела, — она откусила еще кусочек и запила его глотком воды, прежде чем бросить на меня любопытный взгляд. — А ты собираешься есть?
— Да, — я откусил от моего сэндвича, но не мог оторвать глаз от неё. — Однако я предпочитаю наблюдать за тобой.
Её щеки порозовели, и меня согрело простое осознание, что
— Ты не знаешь меня.
Она откусила ещё кусочек.
— Ты продолжаешь говорить мне это, но ты же сама ничего о себе не рассказываешь, как я должен тогда тебя узнать?
Она рассматривала меня, как будто пытаясь сделать вывод обо мне, оценить.
— Если я сделаю это, боюсь, ты уже никогда не будешь смотреть на меня так, как сейчас.
— Например, что? — я хотел сказать ей, что мне всё равно, даже если она убила целую толпу монашек; я бы все равно смотрел на неё точно также.
— Например, что я… — она вздохнула, её голос зазвучал спокойнее. — Слишком дорогая цена за все это.
— Почему ты не даешь мне шанс? — я закончил свой сэндвич, арахисовое масло прилипло к моему нёбу и мои слова прозвучали невнятно. — Расскажи мне про свой самый тёмный грех, и может быть, я расскажу тебе про один из сотен моих.
— Не знаю, смогу ли, — она опустила взгляд и долго пила воду, чтобы протянуть время.
— Мы пока что застряли здесь. Что может быть лучше, чтобы скоротать время, чем рассказывать друг другу темные страшные истории о муках прошлого.
Я хотел вызвать у неё улыбку. Вместо этого, она состроила гримасу и поставила свой стакан. Я взял её руку и сжал.
— Всё, что ты скажешь, никакие твои слова ничего не изменят. Ни черта вообще. Доверься мне.
— Хорошо, дай мне минуту, — она доела свой сэндвич, пережевывая медленно и тщательно, как будто выбирала слова перед тем, как произнести их вслух. Как только закончила, она прочистила горло.
— Когда я была ребёнком мы с моей младшей сестрой часто ходили поплавать на заброшенный карьер в нескольких милях от нашего дома.
Она умирала от голода без еды, а я умирал от голода по каждому слову, которое слетало с её губ. Я кивнул, призывая её продолжать.
— Мои родители не разрешали нам и близко подходить, потому что купаться там было запрещено, и это было опасно. Нигде не было никаких сообщений, что горнодобывающая компания оставила после себя такую глубину под водой. Так что, мы с Джесси не обращали внимания на их запреты и плавали там летом в жару. Некоторые из ребят-старшеклассников из моей школы должны были появиться, и мы устроили соревнования, кто сможет прыгнуть с самой высокой точки.
— Ты участвовала? — я заглянул в небольшое окошко, которое она открыла мне в своё прошлое.
— Сначала нет. Я оставалась на мелководье с Джесси. Ей было только восемь, так что мне надо было следить за ней и убедиться, что для неё там безопасно. Моя мама всегда говорила мне, что Джесси — это моя обязанность, и я воспринимала это серьёзно, — она повернулась лицом к огню. — Воспринимала до поры до времени, во всяком случае.
Я придвинулся поближе к ней, моё чутьё кричало мне взять её к себе на руки.
— Однажды, старшая девчонка стала дразнить меня тем, что у меня не хватит смелости прыгнуть. Я игнорировала её, пока некоторые из моих одноклассников
Мои руки заскользили по её плечам. Боль была у неё внутри, рвалась наружу, и я уже знал, догадался, какой у этой истории будет конец.
— Мне хотелось показать им, что я могу это сделать. Я сказала Джесси сидеть на берегу, не заходить в воду без меня. Она сказала, что будет ждать, хотя ей не понравилась идея о том, чтобы я прыгала. Она боялась, что я могу пострадать, разбиться или утонуть, — она тряхнула головой, слёзы блестели в её глазах. — Я взобралась на самое высокое место, точку, с которой никто никогда не прыгал. Мои колени тряслись, сталкивались друг с другом, и я думала, что меня стошнит от страха. Но мой любимый был там, внизу. Он кричал и подбадривал меня наравне со всеми. Я сделала глубокий вдох и прыгнула. Вода больно ударила, когда я врезалась в неё, но когда я выплыла на поверхность, я почувствовала себя… непобедимой. Я сделала это, — она смахнула слезинку. — Я поплыла к Джесси, но её уже не было на берегу. Я звала её, но она не откликалась. Началась паника, и я начала нырять, пытаясь найти её. Остальные дети попрыгали в воду, и все мы искали её, — её подбородок дрожал, но она старалась зажать свой рот, чтобы прекратить это, сдержаться, затем с трудом сглотнула. — Её нашли на следующий день, её нога запуталась в кабеле, который оставили на дне землеройные машины.
— Чарли, — я провел рукой вниз по её щеке. — В том не было твоей вины.
— Была, — она повернулась ко мне, её глаза блестели и были затравленными. — Я была обязана заботиться о ней. Вместо этого, я была занята хвастовством.
— Ты сама была ребёнком. Дети всегда делают подобную хрень. Это была не твоя вина.
Мне хотелось пробиться к ней, каким-то образом доказать ей это.
— После Джесси мои родители уже не смотрели на меня так, как раньше. Это было, как будто они отвернулись, понимаешь? Я тоже, наверное, отвернулась. Когда Джесси умерла, это разрушило нашу семью. У нас уже не было ни привязанности, ни любви, ничего. Когда я уехала учиться в колледж, я думаю, они почувствовали… облегчение. Как будто я была напоминанием, которое они не хотели больше видеть никогда.
— Мне жаль, — я обнял её крепче, развернул её и притянул к своей груди.
Она обняла меня в ответ, позволяя мне обнимать и гладить её волосы.
— Я думаю о ней каждый день, понимаешь? Каждый день. Она прожила всего только восемь лет, но она делала мир прекрасным. Она могла бы смеяться, петь и играть. Всякий раз, когда мы дрались, я всегда поддавалась, потому что она была настолько младше, и отлично умела надувать губки, вызывая чувство вины. И… — она положила свою голову мне на плечо. — Она любила цветы.
— Цветочный горшок Джесси.
Она шмыгнула носом.
— Она заслуживала лучшего. Но за свой недолгий век, она показала мне так много, рассказала мне о любви больше, чем большинство людей узнают за всю свою жизнь, — её голос понизился до едва уловимого шепота. — Долгое время я мечтала, чтобы это случилось со мной, чтобы я утонула в тот день.
— Тш-ш, — я рукой погладил её по волосам. — Ты не можешь это изменить. И я подозреваю, что Джесси хотела бы гораздо больше, чтобы ты была счастлива.